– Том, волны довольно сильные.
– Для того, что я задумал, волны как раз такие, как надо.
Ревущие волны и тучи брызг нашли отклик и где-то в глубине моей собственной души.
– Хорошо, я иду с тобой.
– Рано по утрам я наблюдал за рыбацкими лодками, и мне казалось, что они сравнительно просто движутся среди атлантических валов. Мне потребовалось всего три минуты, чтобы выяснить, что это не так. Между волнами лодка проваливалась так низко, что я думал, она никогда не всплывет на поверхность.
– Ты часто так успокаиваешься? – Я старалась перекричать грохот разбивающегося прибоя.
– В последнее время частенько.
– И помогает?
– Ну, во всяком случае, уж точно не дает много времени на размышления о чем-то постороннем до того момента, пока не доберешься туда, куда наметил, – с долей прежней живости ответил Том.
Он продолжал с силой налегать на весла, и с каждым взлетом и падением лодки вода перекатывалась через нас.
– Мы неподходяще одеты для такого путешествия, – прокричала я ему.
– Еще пять минут, – усмехнулся Том, – и мы будем там, откуда ты сможешь увидеть весь «Анклав».
Я обернулась. Позади нас на огромном расстоянии простирался чистейший серебряный песок, а над ним в окружении розовых и желтых цветов стояли виллы и высился сосновый лес. Я тщетно всматривалась вдаль в поисках Джонатана.
Тяжело дыша, Том положил весла и вытер с лица пот и соленые брызги, а лодка продолжала бешено нырять и снова взлетать.
– Ну вот. Что ты имела в виду там, на берегу, говоря, что мне нужно подумать о Розалинде?
Я посмотрела на него и ясно поняла, почему Мэри так любит его. С правильными чертами лица, с темными глазами и волосами, в одежде, всегда модной и подогнанной по фигуре, он – совсем не был похож на того парня из Темплас-Уэй, за которого, как, должно быть, представляла себе Мэри, она в конце концов выйдет замуж. Хотя они до сих пор продолжали жить в деревне, Том не утратил своей изысканности. Каждый день он ездил на работу в Лондон, часто бывал по делам за границей и для Мэри, очевидно, являлся эталоном преуспевающего человека. И Том ее любил – или, во всяком случае, так думала Мэри.
– Вполне очевидно, что ты весьма неравнодушен к ней.
– Как и половина мужчин Европы, – с кривой ухмылкой ответил он.
– Но для них в отличие от тебя она недосягаема.
– Надеюсь, ты не говорила об этом Мэри?
– Нет, Том. Но Мэри несчастна.
Он вздохнул и тихо выругался. Потом мы некоторое время молчали, слушая, как вокруг нас ревут волны.
– Значит, это только твои домыслы?
– Тетя Гарриет знает, – покачав головой, призналась я.