Под ритмичный стук копыт я задремал, а когда встрепенулся, Ваня стоял на поперечной дороге и смотрел на меня, явно насмехаясь над моей пивной слабостью и радуясь возможности отдохнуть. В ярости на себя и на него, вернулся на основную дорогу и почесал дальше. Правда, удивлялся, чья же это лошадь оставила вдоль дороги навоз? Кто же едет впереди меня на лошади?
Километров через пять увидел ферму. Подумалось, правда, что подобную я где-то встречал. Старик фермер рассказал, что ферма принадлежала когда-то богатому рабовладельцу, а в сарае было общежитие для молодых и малосемейных негров. Вот уж никогда не думал, что в штате Миссури были когда-то рабовладельческие плантации.
Потомок рабовладельцев не изъявил желания оставить меня на ночлег и посоветовал проехать дальше на запад, в деревню Брекенридж. При этом указал направление, откуда я только что приехал. Я как можно деликатнее заметил, что запад находится в противоположном направлении. Это взъярило старика:
– Я всю жизнь здесь живу, – заорал он, – и, уж наверное, знаю, где солнце всходит, а где заходит!
Вот тебе, бабка, и Юрьев день! Похоже, когда Ваня свернул на боковую дорогу, я вернул его на основную и, по пивной дури, поехал туда, откуда приехал. Значит, и навоз конский вдоль дороги был Ваниного производства. Ох, Анатолий, не уедешь ты далеко, если на запад восточной дорогой будешь ехать!
25 апреля
Глубинка штата Миссури. По сторонам проселочной дороги скучают непаханые поля и заброшенные фермы. Редко проезжают машины, но никто из них не выходит и не интересуется, куда это мужик на телеге едет. Какая-то вуаль неведения наброшена на эти места.
В Брекенридже стоит на перекрестке магазин, где продают все – от виски до бумажных пеленок. Таких магазинов, типа нашего сельпо, почти не осталось в Америке. Мне тем более приятно было поговорить с хозяйкой этого реликта, которая знала всех обитателей деревни. Она и посоветовала ехать на ферму семьи Патнэм, у которых были лошади.
По дороге меня остановила женщина с ребенком и попросила прокатиться. Акцент у нее был явно европейский, и я спросил, как она оказалась в этой глубинке. Герда Хох с грустью поведала, что познакомилась с мужем-военным в Германии. Приехав с ним в эту «страну обетованную», она оказалась никому не нужной Золушкой. Родился сын, а вскоре пришлось развестись с мужем, не найдя замены. Хотя у местных жителей предки немецкого происхождения, они не принимают ее в свой круг. Удивительная вещь – американцы действительно считают себя нацией. Для них она всегда будет «немкой». Никто ее в дом свой не допускает и к ней в гости не заходит.