Она ударила кулаками по подлокотникам кресла.
– Как я сделаю это, оказавшись на борту «Затишья»?
Морн впервые заявляла о своих намерениях, но ее слова адресовались не Мин и не Долфину.
– Мы не несем ответственности за поступки амнионов.
Она обращалась к Дэйвису. Он это понимал. Мать говорила громко, чтобы он ее услышал. В голосе Морн звучали тона капитана Хайленда: Дэйвис помнил, как его дед рассказывал маленькой дочери о смерти жены; как он объяснял ей возвышенную суть простого служения долгу. Но юноша слышал в словах Морн и голос Брайони Хайленд: той женщины, которая осталась на посту и умерла, спасая свой корабль.
Шагая по мостику «Карателя», он вспоминал о прошлом. Морн как-то сказала: «Не мы решили играть с амнионами в эту игру. Когда Ник полетел на Станцию Всех Свобод, никто из нас не предполагал, что такое может случиться. Здесь нет нашей вины. Ответственность лежит на Уордене Диосе. Мы не обязаны нести за него это бремя». Дэйвис не знал, что ему делать. Он не находил в себе сил и убеждений, чтобы одолеть свой страх.
– Я должна обратиться к Совету, - продолжила Морн. - Это мой долг. Моя цель! Сегодня могут погибнуть миллионы людей. Но умрут они или выживут, директорат полиции все равно останется коррумпированным. А значит, спасенное человечество снова будет предано и продано. Реальную пользу люди получат лишь в том случае, если они узнают правду.
«Отныне никаких секретов».
Морн не раз говорила Дэйвису, что она хотела найти лучшее решение. Альтернативу самоуничтожению. Но разве массовая гибель людей была предпочтительнее самопожертвования? Разве «правда» настолько сильна? Или ответ матери предполагал иное - какой-то смысл, который ускользнул от Дэйвиса? Быть может, Доннер скажет мне… Лететь или не лететь? Стоит ли сдаваться амнионам? И что, в конце концов, плохого в самоуничтожении? У него было оружие Мин. Он сам мог выбрать будущее для человеческой цивилизации: убить себя и тем самым вызвать атаку «Затишья»; умереть и оставить человечество Холту Фэснеру. Или сдаться амнионам…
Вектор вновь нарушил затянувшееся молчание.
– Я согласен, - решительным тоном произнес генетик. - Ты должна остаться здесь. Есть преступления похуже убийства. Например, когда людей заставляют верить в ложь. Или когда ты, узнав правду, позволяешь кому-то обманывать человечество.
Морн молча кивнула. Она с тревогой смотрела на сына, как будто боялась, что он разобьет ее сердце. Вестабул потребовал четверых: Энгуса, Вектора, Морн и Дэйвиса. Вектор согласился сдаться амнионам. Энгус поставил Диосу условие: «Мы ожидаем, что вы сдержите, по крайней мере, одно из ваших обещаний». Морн решила остаться на «Карателе». И только ее сын пребывал в сомнениях.