Так как русский фронт не был сплошным еще спустя долгое время после полного закрытия западного фронта и, так как большие полосы леса и болот давали возможность проходить знающим местность людям, то после того, как фронт до некоторой степени стабилизировался, началась работа с подготовленными для шпионажа гражданскими лицами. Это делалось, однако, настолько неловко, что также было немедленно обнаружено. Шпионы эти, ставшие источником сведений для германской разведки, принесли русским больше вреда, чем пользы.
Война на востоке велась не на русской почве, а в польских или русифицированных областях. Русское командование не встречало, поэтому, в населении той страстной поддержки, которую мы увидим на западном театре военных действий. Не приходится говорить, в общем и целом, и о ненависти восточного населения к немцам — за исключением Латвии. Употреблявшиеся в качестве шпионов местные жители были, по большей части, поляками, евреями или балтийцами, питавшими к Германии такую же симпатию, как и к России. Это не значит, однако, что они, с самого начала проявляли симпатию к немцам: они вели себя, включая и балтийцев, нейтрально и думали лишь о собственной выгоде, которая влекла их туда, откуда они могли ее больше всего ожидать для своих собственных жизненных интересов. В качестве побудительных мотивов для действительно дельных шпионов оставались, таким образом, только мотивы денежные. Но именно они побуждали их охотно служить обоим сторонам и зарабатывать деньги у обоих.
Совершенно неверно мнение, бывшее сильно распространенным во время войны и на германском восточном фронте, будто поляки вели интенсивный шпионаж в пользу [130] русских. За исключением городской интеллигенции и помещиков, поляки держались вначале нейтрально и никоим образом не пытались вредить немцам. Лишь, когда появилась надежда на самостоятельность Польши, развился и польский шпионаж и собственная польская разведка, не служившая, однако, русским, а преследовавшая польские цели и искавшая связи с поляками, находившимися заграницей — особенно в Америке, и с представительствами Антанты.
Русские евреи и во время войны смотрели на шпионаж в первую очередь, как на гешефт. Никакого внутреннего участия в войне они не принимали. Поэтому, хотя в политическом и религиозном отношении им жилось лучше под властью немцев, нежели под властью русских, симпатии их находились больше на русской стороне. Интересную смесь коммерческих способностей и национального равнодушия показал один бывший также характерным для русской действительности случай на одном из германских участков австрийского фронта. Посланный в качестве шпиона еврей явился в сопровождении многих перебежчиков, которым он служил, Он предложил повторить этот маневр. Ему было обещано сравнительно высокое вознаграждение за каждого перебежчика в полном снаряжении и вооружении, которого он приведет. Действительно, через несколько дней он появился в сопровождении большего числа русских солдат. Когда ему должны были уплатить обещанное вознаграждение, он отказался от него со словами: «Благодарю, эти господа уже уплатили».