На театре военных действий (в Моравии и Силезии), само собой разумеется, военно-полевые «суды существовали. В этих районах с приближением русских особенно решительно проявлялись антигосударственные настроения, и по такого рода делам было привлечено 22 человека, из них пять были приговорены к смертной казни. Кроме того, до конца 1914 г. к суду было привлечено еще 38 человек.
Потеря большей части Галиции лишила Австрию не только важного источника продовольствия, но и вызвала наводнение [97] беженцами. Размещение беженцев, затем интернированных, и быстро растущее количество пленных создали серьезную заботу военному ведомству. Хаос можно было устранить лишь постепенным строительством целых барачных городов. Беженцев необходимо было держать под особо усиленным наблюдением, ибо среди них могли оказаться русские «посланцы» для шпионажа или для связи с агентами.
Внутри Австрии в концу года было 800–900 человек, подозреваемых в шпионаже. Сейчас невозможно установить число шпионов, арестованных на театре военных действий и там же подвергнутых наказаниям. Гражданскими и военно-полевыми судами внутри страны было вынесено 97 приговоров. Обстановка требовала строгих наказаний. Поэтому неудивительно, что ¾ из них были присуждены к смерти.
В конце ноября было получено анонимное сообщение о наличии злостной шпионской аферы. В этой афере участвовал член провинциального правительства — доктор Эдуард Рамбусек в Зальцбурге, который, вероятно, на средства России вел роскошную жизнь со своей подругой, выдававшей себя сперва за русскую, затем — за француженку, а в конечном итоге — за венгерку. Рамбусек, к сожалению, оставался на своем посту в течение войны. Об этой афере снова напомнило лишь самоубийство Рамбусека.
Чем дальше тянулась война, тем шире должна была раскрывать свои глаза контрразведка. Лишь в конце года открытая граница с Италией и Швейцарией была учтена как удобные ворота для просачивания сведений во враждебные нам страны. По согласовании с баварским военным министерством были введены паспорта и установлено наблюдение за Боденским озером. Процветала контрабандная циркуляция писем. Необходимо было проверять даже газетные объявления, ибо иногда содержание, по внешнему виду совершенно невинное, могло иметь секретное значение. Выдача противнику сведений о группировке сил могла иметь место также в ответах на многочисленные запросы о без вести пропавших. В целях сохранения тайны начальник телеграфов ввел с началом войны код для обозначения штабов, который применялся во всей телеграфной корреспонденции и переговорах по прямым проводам. Но сохранение тайны при тесном соприкосновении с противником было мыслимо только при частой смене кода. В объявлениях, публиковавшихся родственниками без вести пропавших лиц, указывалась не только войсковая часть, в которой служило разыскиваемое лицо, но и номер полевой почтовой станции. Таким образом, часто из одного номера газеты можно было [98] выяснить расположение нескольких дивизий, так как каждая из «их имела свой номер полевой почтовой станции, что невероятно облегчало работу шпионов.