И все же, несмотря на полыхающее закатное небо, Элизабет поняла, что большая часть ее внимания сосредоточена на компаньоне, сидевшем меньше чем в дюжине шагов от нее. Без головного убора, с растрепанными волосами, слегка тронутыми жидким золотом уходящего солнца, он больше не походил на безупречного английского джентльмена. Теперь сила, скрывающаяся за его благородными манерами, стала особенно ощутима, и Элизабет почувствовала неясное беспокойство. Может ли лорд Рэндольф решить использовать в своих интересах их вынужденное уединение и попытаться соблазнить ее? Если он это сделает, то она будет совершенно беспомощна, ей не удастся противостоять такой превосходящей силе...
И тут Элизабет в ужасе поняла, что ей хотелось бы, чтобы он попытался ее обольстить. Ее загнанная в самый дальний угол души низкая натура восхищалась сложившейся ситуацией, которая позволила бы ей, Элизабет, подчиниться грубой силе с чистой совестью, найдя оправдание для грехопадения. К несчастью, ее моральные устои, воспитанные в доме священника, не поддавались такому простому обману.
Еще ближе подтянув колени, она отчитала себя за то, что оказалась столь бесстыдным, отвратительным существом. Если бы лорд Рэндольф являлся такого рода мужчиной, который мог бы обратить сложившуюся ситуацию себе на пользу, чтобы совратить ее, он не был тем человеком, в которого она была влюблена, и она бы его не хотела. Кроме того, она очень сомневалась, что его интерес к ней лежал именно в этой плоскости; он сам сказал, что его предложение – всего лишь глупое воображение. Уже сейчас он, вероятно, благодарил свою счастливую звезду за то, что она его отвергла.
А если нет, то в этом временном плену он должен чувствовать себя еще более неловко, чем она. Ведь это она отказала лорду Рэндольфу, а потому один ее вид должен вызывать в нем ненависть.
Вопреки ее странным мыслям Рэндольф произнес с некоторым сарказмом в голосе:
– Я знал, что Рождество в Италии я проведу не так, как дома, но я и мечтать не мог о таком разительном отличии.
– Да, – мрачно согласилась Элизабет. – Но мы, по крайней мере, живы. Если бы мы начали спускаться на несколько секунд раньше...
– Совершенно верно, – подтвердил он очень сухо. – Получается, что мое неудачное предложение оказало нам некоторую услугу, поскольку задержало нас.
– Я понимаю, что находиться здесь, в ловушке, вместе со мной для вас достаточно трудно. Мне очень жаль, – тихо произнесла Элизабет.
Он пожал своими широкими плечами.
– Не извиняйтесь – это моя ошибка. Я должен был знать, что редко кому выпадает второй шанс, когда любовь и брак идут рука об руку. За грех неверного суждения я должен заплатить свою цену.