— Должно быть, — сказал я с легкой улыбкой.
— Прекрати! — Этан развернул меня, чтобы я посмотрел ему в лицо. Он хотел накричать на меня, но не стал этого делать. Он притянул меня к себе и поцеловал, неистово проникая в меня языком, вылизывая им мой рот, будто пытаясь найти следы своей собственной крови, которые могли еще остаться.
В этот момент я хотел только одного — целовать его вечно, и мысль о нашем совместном будущем напугала меня.
— Что случилось? — спросил он. — Ты о чем-то подумал.
— Не думаю, что бабушка была права, назвав это жаждой крови, — сказал я поспешно, не желая говорить о том, что меня действительно беспокоило. — Я сорвался, потому что увидел тебя с ним. Я был так зол на него… и на тебя, за то, что ты прикасался к нему. Я взбесился. Потерял над собой контроль, когда ты укусил его. О крови я думал меньше всего, Этан.
Этан улыбнулся мне и, протянув руку, прижал ладонь к моей щеке. Я уткнулся в нее, совершенно не ожидая, что в следующий момент он другой рукой сильно ударит меня в лицо.
Я отшатнулся, потирая челюсть и злобно смотря на него.
— Твою мать, за что ты меня ударил? — спросил я.
— Ты чуть не убил парня из-за меня? Ты взбесился, приревновав меня? Что, черт побери, будет, когда с нас снимут заклятие, Джейми? Когда я больше не буду принадлежать тебе? Ты будешь избивать каждого дотронувшегося до меня вампира?
Я не ожидал этого. Мне пришлось задуматься о том, что вызвало ревность, узы или мои чувства. Но я не знал. У меня уже вошло в привычку в последние недели винить узы во всем, что бы между нами не происходило, но когда магия ослабевала, я не был уверен, какая часть наших чувств и поступков была действительно нашей собственной.
— Я не знаю, что ответить на это, Этан. Уверен, что все будет по-другому, когда мы не будем больше связаны узами. Скорее всего, это просто побочный эффект.
— Точно. Еще одна вещь, которую можно свалить на заклятие. Просто замечательно! Полагаю, у нас осталось еще семнадцать дней на то, чтобы вести себя, как малолетки, а потом все между нами снова будет нормально, да? И неважно, твою мать, что для нас значит это «нормально», или что значило.
Мне стало больно от того, что он подсчитывал дни, оставшиеся до момента, когда избавится от меня. Я бы не смог вот так сразу назвать количество оставшихся дней, как это сделал он. Но это только доказывало, что он не чувствовал ко мне того, что чувствовал к нему я. По всей видимости, через семнадцать дней между нами все будет кончено. Я пойду своей дорогой, а он своей.
Я вздохнул.
— Сейчас, когда я знаю, что такое может произойти, обещаю, что в будущем не буду смотреть на то, как ты питаешься. А через семнадцать дней это вообще уже не будет важно.