«Купив на рынке трельяж, Пожамчи привез его домой с помощью рабочего Р. К. Писарева, служащего вахтером и грузчиком Гохрана. Р. К. Писарев вышел от Пожамчи через час, будучи навеселе, но не качался и, придя в Гохран, ни с кем в контакт не входил, а уснул в вестибюле рядом с вахтером Г. Б. Беспалко. Пожамчи из дома не выходил.
Горьков».
Бокий споткнулся на сообщении о «высоком» и несколько раз перечитал эти строчки. Всплыла в памяти шифровка Всеволода — Воронцов в России, Пожамчи с «высоким незнакомцем» в Ревеле… Бокий попросил вызвать к нему людей, ведших наблюдение, и, не говоря ни слова, показал им фотографическую карточку Воронцова.
— Он? — спросил Бокий, не смея верить в удачу.
— Он, — сразу же ответили ему, — только он сейчас с усами и старше.
Пожамчи вызвали в Наркомвнешторг и попросили быть готовым к послезавтрашнему дню.
— Вы едете в Ревель, а оттуда в Лондон, — сказал ему комиссар, которого раньше он не видел.
Комиссаром этим был Будников. Он рассчитал, что Пожамчи после такой беседы должен будет достать свои бриллианты из тайника — дома ли, за городом ли, неважно. Главное, получить улики и не дать уйти драгоценностям за кордон. Разговаривая с Пожамчи, Будников цепко приглядывался: ему было важно запомнить манеру гохрановского ювелира вести себя на свободе — это поможет верно выстроить схему допросов после его ареста.
— Что вы думаете по поводу фирмы «Джекобс и братья», Николай Макарович?
— Солидная фирма, — ответил Пожамчи, — оборотный капитал у них числится в миллионах фунтов, в десятках миллионов. Есть там у них особо деловой человек, мистер Карф.
— Он что, владелец фирмы?
— Нет. Он главный оценщик, — Пожамчи улыбнулся, — вроде как английский Пожамчи. Его слово о цене — закон для мира.
— Вы с Карфом знакомы? — спросил Будников.
— В двенадцатом году я у него был, мы тогда сделку заключили для вдовствующей императрицы, хорошую заключили сделку, но тогда ведь не торговались — сколько он запросил, столько и выложили. Деньги-то несчитанные были, кто тогда считал народные деньги?
— Вы сможете увидаться с Карфом? Он вас запомнил?
— Так ведь нас тоже наперечет, ювелиров-то российских.
— А Маршан?
— Этот лис — самый мощный ювелир в мире, что ни говори… Он с нами подружится — все ювелиры подружатся, а отвернется — никто с нами говорить не станет, бойкот устроят…
— От Маршана, значит, зависит многое в реализации драгоценностей?
— От Маршана зависит все…
Отвечал Пожамчи сразу же, почти не думая, словно отличный ученик, привыкший изумлять педагога своими знаниями, памятью и смекалкой. «Поглядим, как ты будешь говорить у нас, — думал Будников. — Видимо, надо первый допрос поручить другому, а самому послушать за стенкой: можно будет отметить „контрапункты“ лжи. Это я хорошо придумал, — похвалил он себя, — что решил с ним на свободе познакомиться».