— Тихо! — прикрикнул Воронцов. — Будешь выть — добью. Пистолет брось в дверь.
— Да нету у меня пистоля!
— Что у тебя есть, — повторил Воронцов, — кидай в дверь.
К ногам Анны Викторовны упала финка — лезвие было очень длинное, таким егеря свежевали лосей: Воронцов даже ощутил запах сосны, которым отдавало, когда егеря отбрасывали собакам теплый ливер.
Подняв нож, он вышел в коридор. Раненый смотрел на него мутными, круглыми глазами, прижимая ладонью печень. Воронцов подошел к входной двери, заложив засов, посмотрел в каморку старухи. Та спала, громко храпя: со стоном и долгими замираниями — Воронцов боялся, когда так храпели, — кучер пугал его в детстве.
— Ползи в комнату, — сказал Воронцов раненому, но тот отвалился на локоть. В уголке рта у него появилась кровь.
Воронцов вернулся в комнату; Анна Викторовна по-прежнему сидела, прижавшись к стене.
— Болит голова? — спросил он, одеваясь.
— Вежливы вы…
— Это лучшая форма лицемерия — вежливость-то…
— Пристрелите?
— А что мне остается делать?
— А его?
— Он и так умрет.
— Только в спину не стреляйте.
— Я в спину никому еще не стрелял, даже шлюхам.
Анна Викторовна оделась.
— Перед смертью хочу сказать, что вы были великолепны.
— Когда? В кровати или позже?
— Все время. Я никогда не вру, — нахмурилась она, увидев усмешку Воронцова. — Никогда. И поэтому я хочу вам помочь. Отодвиньте софу. Не бойтесь, у меня нет оружия.
— Почему вы решили, что я боюсь?
— Потому что вам надо стать ко мне спиной…
Воронцов отодвинул софу. Там был люк подпола, задраенный по-морски, накрепко.
— Поднимите люк, там каменный подвал, о нем никто не знает. А в подвале — ход: мы туда утаскивали всех — чтобы не было улик. Вам разумнее убить меня там. Выстрела не слышно.
— Выпить хотите? — спросил Воронцов, устало опускаясь на стул. — Тогда наливайте.
— Господи, — прошептала она вдруг, — господи, почему вас бог так поздно послал?
— Где деньги и ценности?
Анна Викторовна сильным движением — тренированно-гимнастическим — поставила софу «на попа», отвернула две ножки. В одной были трубочкой спрятаны деньги, а вторую ножку она тихонько развела на две половинки, и на стол посыпались бриллианты.
— Откуда? — спросил Воронцов.
— Фаддейка бил тех, кого мне дед приводил.
— Один работал? — быстро спросил Воронцов: он понял, что сейчас случай, дикий случай — если она ответит, что он работал в паре, он получит человека, нужного ему сейчас, как никто другой.
— С братом.
— Где брат?
— В Посаде… Запой у него. Олег — божий человек.
— На, дорежь, чтоб не мучился, — сказал Воронцов, протягивая ей финку.