Сама природа сегодня на стороне людей — надо этим пользоваться.
Олег был краток. Поднявшись на высокий нос «Варяга», заявил без вступлений:
— Ребята, сегодня на суше будет нешуточный бой. Наша армия заняла удобную позицию, но если хайты полезут всей ордой, не исключено, что придется отступать. Выход у них будет один: добраться до речного мыса, что выше места высадки. Там обрыв вдается во Фреону далеко, и на этом языке защищаться можно будет лишь с одной стороны — обойти их будет невозможно. Но есть одно «но» — у врага осталось два крейсера. Если они подойдут к месту боя, то нашим придется несладко. В общем задача у нас простая — не дать им обстреливать побережье. Сами знаете — это противник очень серьезный, и нам придется тяжело. Не исключено, что нас разгромят. Поэтому мы оставим здесь, на берегу, всех раненых и больных.
Сделав паузу, Олег добавил:
— Большинство из вас ребята бывалые, и запугать вас непросто. Но если есть такие, кому мысль о бое с этими галерами очень неприятна, может остаться на берегу, приглядеть за ранеными. Женщины останутся в любом случае — даже Рита. Здесь тоже небезопасно: хоть место и укромное, но мало ли что — нарваться на мелкую группу хайтов можно запросто. Они повсюду рыскают в поисках добычи.
— Ну так зачем тогда женщин оставлять! — возмущенно отозвалась Аня.
— Затем! Прекратить обсуждения! Я с вами не советуюсь — я приказываю! Итак: есть желающие остаться? Нет? Вот и отлично. Сейчас поставим палатку на берегу, и в бой.
К Олегу подскочила жена, ткнув его в грудь пальцем, прошипела:
— Если тебе там голову оторвут, то домой не возвращайся!
— И я тебя люблю, милая.
— Как ты можешь меня бросать в такой момент!
— Я еще и не то могу, милая. И не бросаю: тут вы будете в безопасности. Я даже Лома с вами оставляю: самого ценного нашего специалиста. Так что сиди тут тише мышки, и нос не высовывай. У меня предчувствие, что еще до заката в этой войне будет поставлена точка.
— И мне так кажется. Только вот не знаю, кто ее поставит — люди или хайты…
* * *
Башня содрогнулась от жуткого удара, заскрипела бревнами. На головы посыпалась труха, со стола посыпались миски и кружки. Макс рванул вверх по лестнице, распахнул люк на второй этаж. По глазам резанул дневной свет — угол башни снесло напрочь. У стены сидел оглушенный наблюдатель, прижав ладони к ушам, он тупо смотрел на пролом.
— Уведите его вниз! — приказал Макс. — Андрей — ты теперь вместо него! Глаз с них не своди!
Выглянув во внутренний двор крепости, Макс прикусил губу — еще час такого обстрела, и крепости не будет. Две башни лишились площадок с метательными машинами, верхушки стен были будто обгрызены, да и сами стены словно вздыбленной щетиной топорщились расщепленными бревнами. Эх, зря северяне из тонкомера все поставили — снарядам это не помеха, ломают будто спички. Лучше бы подольше строительство затянули, но сделали все из хорошего, старого леса.