Кавалерия восточников пожаловала назад лишь спустя пару часов. Всадники рьяно нахлестывали лошадей, спеша вернуться в лагерь. Дубин издалека понял, что от хорошей жизни так торопиться не будут, и вслух констатировал:
— Сейчас начнется.
Герцог Октус углядев пушки, направил коня прямиком к батарее. Остановившись возле Дубина, нервно произнес:
— Мы наткнулись на пехоту хайтов. Их там как саранчи, отступаем от самого брода.
— Фраков много осталось?
— Сомневаюсь. Здесь их выкосило вашими трубами больше половины, да мы пока гнали, порубили немало. Может полсотни, может десятков семь… Не думаю, что больше.
Монах, подъехав к батарее, даже расспрашивать ни о чем не стал, сходу заявил:
— Переведи герцогу Октусу, что всю конницу надо отвести за южную сторону лагеря. Будет стоять в резерве. Если хайты нас сметут, попробуем отступить на мыс, к Фреоне. Там им нас никак не обойти будет. Конница должна прикрыть отступление — на плечах с этой оравой мы отойти не сможем.
Октус, выслушав указания диктатора, возразил:
— Может сразу туда отступим? Я не верю, что этот лагерь удастся удержать.
Монах не стал терять время на перевод, тщательно подбирая слова, ответил сам:
— Оттуда нам отступать будет уже некуда. Я не буду запирать войско на позицию, откуда нельзя уйти. И здесь нам не грозит флот хайтов, а там он легко сможет по нам стрелять.
— Тогда вся надежда на ваши трубы — хайтов очень много. Удачи вам, я сейчас отведу кавалерию на юг, постараюсь укрыть среди кустарника. Как нам узнать, что пора атаковать?
— Мы пустим ракету в небо — увидите.
* * *
Вода в Дунайке была холодная. Очень холодная. Да и воздух сегодня далеко не теплый — похолодало не на шутку. Термометров у землян не было, но Макс был уверен, что не больше пяти градусов сейчас. Брод был мелкий, мало где вода поднималась выше пояса, но перебираться через него можно лишь тихим шагом. В последнее время туда-сюда проскакало немало копыт и протопало немало ног — дно избили беспощадно. Если оступишься в колдобине, то упадешь в ледяную воду и вымочишь вещи и оружие, которые тащишь в руках над головой.
Посиневшие земляне, выбираясь на правый берег, начинали бегать, прыгать, приседать — старались разогреться, после чего поспешно одевались и натягивали амуницию. Ваксы вели себя более достойно — троглодитов холодная вода не смущала. Вылез, отряхнулся будто собака, и все — к бою готов.
Гена подскочил к охотнику, провел рукой по сторонам:
— Гляди сколько трупов — похоже бой тут был нешуточный. И некоторые трупы свежие — вон, еще кровь сочится.
— Вижу. Но стрельбы слышно не было.