— Думаю, что Берлин на это не пойдет.
— Думать надо после того, как сделан первый шаг.
— В таком случае первым шагом должно быть признание «самостийной и соборной Украины».
— Мы пойдем на это после того, как ты проведешь первые консультации с властями во Львове.
— Да, но они пойдут на консультации только после того, как мы признаем их.
— Разве среди всех дипломатических хитростей нет такой, которая бы позволила совместить два эти мероприятия? Словом, действуй. Возьми эту карту. — Заместитель министра тронул мизинцем большую старую карту с районами Украины, закрашенными в ярко-синий цвет — видимо, он это сделал только что. — Не откладывай на завтра то, что можешь начать сегодня.
Румынский МИД прореагировал на сообщение из Львова почти так же, как венгерский. Заведующий восточным отделом тоже достал из ящика письменного стола карту, тоже очертил районы Буковины, которые, по его мнению, должны войти в состав великой Румынии, с той только разницей, что карандаш для этой цели он использовал ярко-оранжевого цвета.
Заведующий восточным отделом понимал, что Венгрия, «заклятый союзник» по Тройственному пакту, наверняка созвала сейчас совещание. Поэтому Бухарест решил действовать быстрее: был приглашен немецкий посланник, и (о постоянная повторяемость ситуаций!) перед ним была разложена карта с территориальными претензиями «Великой Румынии» к «соборной Украине».
— Нами движет чувство исторической справедливости, — заметил дипломат, вхожий к Антонеску.
— Не слишком ли все это рано? — усмехнулся немецкий посланник.
— Почему? В дипломатии, — ответил шеф восточного отдела, — опасно оказаться последним.
Дипломат явно пережимал, и германский посланник понял это. Однако сам «жать» не стал — незачем. Следовало щадить самолюбие румынского дипломата: он считает себя римлянином, представляет не что-нибудь, а великий мир латинян в Тройственном союзе. Муссолини выродился в политикана, им не владеет великая государственная идея, и лишь Антонеску думает о возрождении могучего государства румын, которое будет доминировать на Черном море и контролировать проливы, ключ к Средиземноморью. Пусть себе думает. Рано или поздно румыны будут оттеснены с побережья Черного моря, которое станет внутренним, великогерманским.
— Я снесусь с Берлином, ваше превосходительство, — пообещал посланник.
На этом аудиенция окончилась. Шеф восточного отдела считал ее важной: он «застолбил» Буковину первым.
…В Загребе и Братиславе сообщение из Львова изучалось еще более пристально, но уже в силу причин открыто амбициозных,