Сегодня я одна из самых заметных фигур в корпорации независимых юристов… по крайней мере таково общее мнение, с которым, справедливости ради, я не могу не согласиться. Президент одной крупной компании как-то раз, представляя меня своему совету директоров, выразился так: «Этому пулемету цены нет». Я ношу дорогие костюмы и обувь из самой лучшей кожи. У меня три помощника на окладе, а захочу — будет еще десять. Ну а в те времена я связывал ремнем книжки и, перебросив их через плечо, топал по грязи в школу, помещавшуюся в одной комнате, и рядом со мной топала Катрина. Случалось, что и босоногие, в весеннюю распутицу. Тогда еще можно было босиком зайти в закусочную или в магазин, и тебя бы обслужили.
Потом умерла мама — мы с Катриной учились тогда в старших классах в Коламбиа-Сити, а спустя два года наш дом пошел с молотка, и отец устроился куда-то продавать трактора. Семья распадалась, хотя поначалу все складывалось не так уж плохо. Отец продвинулся по службе, купил торговый патент, а лет девять тому назад даже получил место управляющего. Я же за футбольные заслуги получил от школы стипендию, которая позволила мне поступить в университет штата Небраска и постичь там разные премудрости впридачу к уже освоенной науке выбрасывать мяч из «коридора».
А что же Катрина? О ней-то я и хочу рассказать.
Мой рассказ — об это происшествии в амбаре — относится к началу ноября, субботе. В каком году — я, признаться, не помню, но Айк еще был президентом. Мама уехала в Коламбиа-Сити на ярмарку, отец отправился к нашему ближайшему соседу (за семь миль) помочь отремонтировать сеноуборочную машину. В тот день должен был прийти нанятый отцом сезонник, но он так и не пришел и вскоре его рассчитали.
Поручив мне несколько дел (и Китти тоже), отец предупредил нас: никаких игр, пока все не закончите. Ноябрь ведь на дворе — не успеешь оглянуться, а уж надо заканчивать. Такое это время: и не сделал дело, а гуляешь смело. Вот и в тот день опять нам повезло. Когда-то еще такое будет.
Хорошо помню тот день. Небо обложено тучами, и хотя не холодно, так и чувствуется, что осени просто-таки не терпится дожить до холодов и устроить нам заморозки с порошей или мокрым снегом. Поля лежали голые. Точно одурелая, скотина бродила как в полусне. По дому бесцеремонно разгуливали сквозняки.
В такой день приятнее всего было забраться в амбар, где вместе с теплом тебя обволакивали запахи сена, шерсти и навоза, а над головой о чем-то непонятном щебетали ласточки. Задрав голову, можно было увидеть, как блеклый ноябрьский свет просачивается сквозь щели, и, пользуясь его жалкими крохами, написать по буквам свое имя. Эта игра была словно нарочно придумана для таких вот пасмурных осенних дней.