Было одиннадцать часов вечера, и я немедленно выехал в Гаагу. У меня был адрес дома, в котором жил с несколькими приятелями Камилл Гюисманс. К счастью, электрический поезд, соединяющий Роттердам с Гаагой, ещё ходил, и в полночь я уже стоял у дверей дома и неистово звонил.
Узнав, что Колло всё ещё в Гааге и что Гюисманс [25] должен был увидеться с ним в семь часов утра, я передал ему для сенатора адрес нового «почтового ящика» в Антверпене и весьма неохотно рассказал об аресте нашего агента.
Я начал серьезно сомневаться в том, что Колло выполнит намеченную работу. Я чувствовал, что нужно быть очень смелым человеком, чтобы, получив подобное известие, продолжать идти по этому пути. Он выполнял общественные функции, имел семью, ему было около шестидесяти лет — возраст, в котором большая часть людей скорее избегает приключений, чем ищет их.
Однако недели через две я получил его первое донесение. Оно содержало сообщения о наблюдениях за поездами с четырёх постов, организованных им в Льеже. Они обеспечивали наблюдение круглые сутки и давали подробную картину продвижения войск через Льеж, самую важную узловую станцию в Бельгии.
Из Германии к западному фронту, между Верденом и морем, шли всего две большие железнодорожные артерии: одна через Льеж и другая — через герцогство Люксембург. Эти четыре поста, сообщавшие обо всех движениях по линиям Льеж — Брюссель, Льеж — Намюр, Льеж — Вервье и по линии Урт давали союзникам чрезвычайно важную информацию. Затем было организовано четыре поста в Намюре, охватывавших всё движение через этот узловой пункт, по линиям Намюр — Монс, Намюр — Арлон, Намюр — Динан и Намюр — Брюссель. Следующим центром был Брюссель. Здесь он организовал четыре поста на линиях: Брюссель — Гент, Брюссель — Гель, Брюссель — Намюр и Брюссель — Лувен. Благодаря всем этим постам, постам Бергена « Лувёне и нескольким другим независимым постам, организованным в качестве запасных и контрольных, мы не только могли следить за каждым передвижением войск в Бельгию или из Бельгии в Льеж, но с помощью постов в Брюсселе и Намюре мы могли сказать, на какой участок фронта направляются войска или с какого участка фронта они едут.
Полковник Оппенгейм перестал жаловаться на бездеятельность разведки. В добавление к вышеуказанным документам я посылал ему донесения из Германии и результаты опросов германских дезертиров, — последняя служба была мной организована недавно.
Такое положение дел продолжалось шесть месяцев. Если Колло не увеличивал числа постов, то это была наша вина. Мы проповедовали осторожность, так как под [26] его руководством работало уже около тридцати агентов, а мы знали, что каждый новый пост увеличивал опасность обнаружения. Мы старались создать собственный «почтовый ящик» в Намюре, с нашим собственным курьером к границе у Визэ, и намеревались предоставить эту связь в его распоряжение для абсолютно независимой организации в районе Монса (откуда мы собирались проникнуть в оккупированную часть Франции), когда вся его организация внезапно провалилась.