К сожалению, не было никакой возможности предпринять какие-либо шаги для спасения арестованных агентов. Оба брата были расстреляны в Льеже.
Это были единственные потери, понесённые «Белой дамой», состоявшей из трехсот с лишним агентов и функционировавшей [54] беспрерывно в течение восемнадцати месяцев.
«Белой даме» пришлось ещё в одном случае быть на волосок от провала. На одной вилле в окрестностях Льежа три члена организации сидели в гостиной, подготовляя донесения для отправки в Голландию. Донесения были уже напечатаны на тонкой ткани и свернуты в маленькие трубочки, причем третий агент как раз запечатывал их, когда в комнату ворвались два немецких контрразведчика и начали обыск. Тот, который держал драгоценные трубочки, успел засунуть их между сиденьем и спинкой своего кресла. Обыск ничего не обнаружил, и все трое были оставлены на свободе.
Причины, которые побуждали немцев делать обыски и аресты, были для меня всегда тайной. Я мечтал о том, чтобы посмотреть после заключения мира их архивы. Аресты всегда производились внезапно. Помимо собственной контрразведки немцы, несомненно, имели на своей службе множество бельгийцев-осведомителей, причем именно этих предателей наши агенты опасались больше всего.
За несколько месяцев до большого германского наступления 1918 г. «Белая дама» распространила свою организацию на валансьеннский сектор оккупированной территории Франции. Здесь в 1915 г. функционировала старая служба союзников, но она потеряла связь с Голландией. Теперь она ожила и вскоре начала посылать нам донесения по наблюдению за поездами и донесения «фланёров», имевшие для нас громадную ценность.
Последним достижением «Белой дамы» была попытка установить с нами телефонную связь. Если бы не заключение мира, то эта мера была бы осуществлена. Это был бы триумф, венчающий и без того уже блестящие успехи этой превосходной организации. Один из её начальников, профессор физики одного из бельгийских университетов, открыл, что в маастрихтском секторе бельгийско-голландской границы, в месте, где обе страны разграничены только рекой, наблюдение незначительное. В этом районе между двумя бельгийскими домиками можно было бы проложить под землей провод длиною в сто ярдов. С голландской стороны было расположено большое поместье, владелец которого симпатизировал бельгийцам и готов был разрешить установить на своей земле, вдали от любопытных глаз, вторую линию и аппарат.
Я знал, что эта установка будет хорошо работать, так как мы этим способом уже перехватывали немецкие сообщения на фронте, [55] когда расстояние между нашими и германскими окопами было значительно больше, чем расстояние между предполагаемыми линиями. Кроме того, наши линии должны были идти параллельно — идеальное условие для перехватывания. Мы не теряли времени при разработке этого плана, и телефонные аппараты были уже посланы нам из Англии, когда наступило перемирие.