Так было каждый день — сопоставление донесений всякого рода. Затем, в дополнение к этому, на Коллинзе и на мне лежала вся организационная работа на оккупированной территории: наблюдение за переходами через границу; переключение организаций при малейшем признаке опасности с одного пункта переправы через границу на другой; посылка денег и инструкций; посылка агентов; инструктирование [67] проводников в случае переправы через границу скомпрометированных или скрывающихся в подполье агентов.
Помимо этого, нам приходилось посылать агентов в Германию и принимать донесения от агентов, вернувшихся из Германии, спешить на свидание с важным секретным агентом, опрашивать дезертиров.
К этой работе следует прибавить ответственность по защите жизни агентов. Я хранил их адреса и имена, как священную тайну. Никто не знал их, кроме Коллинза и меня, а многие из них были неизвестны даже ему. Сведения о них хранились у нас в голове или, в зашифрованном виде, в нашем сейфе. Все агенты, работавшие в Германии или на оккупированной территории, имели номера или вымышленные имена (клички). Настоящие имена и адреса не приводились ни в донесениях, получаемых мною из Германии или с оккупированной территории, ни в перепечатанных на пишущей машинке донесениях, которые я передавал полковнику Оппенгейму для сообщения Главной квартире или Т. для отсылки дипломатической почтой.
Я был вполне прав, опуская все указания на источник в донесениях, отправляемых британским властям, не только потому, что не хотел, чтобы мой персонал знал их, но потому, что всегда существовала опасность просачивания. Доказательством этому может служить не только дело Манена, но и захват всех наших донесений, когда почтовое судно «Брюссель», шедшее из Хук в Харидж было остановлено германскими миноносцами. Когда из Англии от начальника пришла тревожная телеграмма, запрашивавшая, какие донесения находились в дипломатической почте, я мог с уверенностью ответить, что никакой катастрофы не произошло, так как, несмотря на то, что все донесения захвачены, безыменные осведомители остались в безопасности.
«Датчанин» — разведчик союзников
Я знал его как «Датчанина». Как его звали, и откуда он был родом, я не знал, хотя и встречался с ним несколько раз. Он имел вид сдержанного, воспитанного, культурного скандинава. Во всяком случае, ничто не изобличало в нем выдающегося разведчика, каким он на самом деле был. Когда я лучше узнал его, я понял, чем объясняется его успех. Он был высококвалифицированным инженером-кораблестроителем. Он не знал, что такое нервы, всегда оставался выдержанным, прекрасно владеющим собой. [68]