— Конец! — с отчаянием сказала она и остановилась.
Сбитнев отпустил Шумейкина. Ребята стояли в большом зале с озером вместо пола. Сверху, почти касаясь воды, свисали громадные сталактиты.
Где-то ревела падающая вода и по озеру ходили волны. Сбитнев посветил по сторонам.
— Смотрите, пещера уходит вверх! — радостно крикнул он. При слабом желтоватом свете Зинка и Олег с трудом рассмотрели, что противоположный берег озера круто поднимался вверх.
— Плывем, скорей! — Сбитнев потянул за собой Шумейкина и, сделав два шага, по грудь окунулся в воду.
— Я плохо плаваю! — взвизгнул Шумейкин и выдернул руку.
Сбитнев сердито сплюнул, передал фонарик Зинке и осторожно повел за собой Олега. К счастью, озеро оказалось неглубоким и, придерживаясь за Витино плечо, Шумейкин легко переплыл его. Зинка плыла на боку, подняв руку с фонарем над головой. Она сразу отметила, что вода, в сравнении с холодом подземелья, казалась теплой, как парное молоко.
Выбравшись на берег, стали карабкаться по крутому подъему. Шумейкин, судорожно цепляясь пальцами за скользкие холодные камни, полз на четвереньках впереди.
Где-то в зале шумела вода. Но теперь она уже не пугала ребят. Они взбирались все выше и выше.
Однако, поднявшись на несколько метров вверх, они наткнулись на каменную стену. Пещера кончилась. Это была глубокая ниша, выемка в стене, каких немало встречали ребята на своем пути.
Не веря тому, что последняя надежда на спасение исчезла, они с ужасом осматривались по сторонам.
Сбитнев посветил в зал.
На уровне глаз был потолок пещеры, метра на два ниже рябило озеро, в которое уже опустили свои хоботы сталактиты. Вода медленно, но неуклонно поднималась все выше и выше.
Фонарик почти не давал уже света, лампочка тлела малиновым угольком. Чтобы сберечь хоть этот огонек, Сбитнев выключил фонарь.
В наступившей темноте ужасный стон потряс подземелье.
— Ма-ама! — вскрикнул Шумейкин и рванулся к Сбитневу.
Витя едва удержался на покатом полу и, только услышав внизу легкий всплеск, понял, что уронил в воду фонарик.
Он молча оттолкнул Шумейкина и закрыл лицо руками. Почему-то вспомнилась звездная ночь у голубого озера. И, как тогда, перед глазами встал Ваня Пронин.
«Пионеру-партизану Ване Пронину. Погиб за Советскую Родину» — выступила четкая надпись на памятнике.
«Вот как другие умирали!» — Сбитнев медленно слизнул с верхней губы что-то теплое и почувствовал соленый привкус слез.