— Что тебе привезти в следующий раз? — ну вот, опять очередной откуп от родной дочери…
— Привези мне цветок, — вдруг сказала я. Не знаю, для кого это оказалось большей неожиданностью — для меня или для него.
— Какой цветок? — отец как-то странно на меня посмотрел.
— Не знаю, — как-то глупо получилось. И зачем я ляпнула? — Его нет в нашем саду…
— В нашем саду итак достаточно цветов, — отец резко встал из-за стола, — прости, мне нада идти.
Уныло вздохнув, я продолжила мучить свой завтрак уже в одиочестве.
Лето, как пестрокрылая бабочка, радовало своими яркими красками. Солнце сияло в каждом листке, в каждом цветке. Негде было скрыться от его настырных лучей. Тени позорно бежали, стоило лишь на миг с облегчением спрятаться в них, и небесное светило настигало с неменуемой палящей расплатой. Утро, скупо улыбнувшись на прощанье слабым ветерком, унесло с собой последнюю прохладу. И полуденный зной с упорством голодного пса, вгрызшегося в кость, жег воздух и кожу.
Только полный дурак вышел бы в такую жару на улицу.
Я осторожно прикрыла дверь и выскочила во двор. Все до единого обитатели поместья спрятались в доме, даже мой отец поспешил укрыться в своем кабинете. Летний зной сыграл мне на руку. Я медленно начала продвигаться вдоль забора к намеченной цели — выходу за пределы поместья, а именно, к воротам. То ли я двигалась с грацией медведя в малиннике, то ли кому-то резко захотелось подышать уже буквально прожаренным до румяной корочки воздухом, но дверь веранды вдруг резко открылась. У меня, наверное, был вид лисы, по-ошибке попавшей в собачью будку вместо курятника.
— Чагой — то ты, деточка, тута ходишь? — на пороге появилась наша кухарка — дотошная, подозрительная и вечно сующая везде свой нос старуху.
— Я…эээ, — исчерпывающий ответ, вы не считаете? Она почему — то нет…,- ну, вообщем, я тут позагорать вышла, — ага, подрумянится, до ожога первой степени, — и цветочки полить! — быстро нашлась я, увидив ее подозрительный взглад.
Кухарка с сомнением посмотрела на чахлый веник, бывший когда-то розовым кустом. Видимо несчастное растение доживало свои последние минуты…
— Ну я пойду за водичкой схожу, а то вдруг не успею, завянет! — обеспокоенно посмотрев на «цветущий» куст я начала отступать к дому, отчаянно ругаясь сквозь зубы.
Но меня спасла чужая беда.
С кухни послышался звон бьющейся посуды, истерические крики и стон отчаяния. Помошник повара, растяпа, опять что-то разгрохал. Бедный мальчик… на его совести еще один грех, помимо чайного сервиза и восточной вазы. Судя по глазам нашей кухарки, расплата будет кровавой. Даже не взглянув на меня, она с убийственным выражением лица отправилась по душу незадачливого поваренка.