Она же знай, подливает из бутылки в стакан, да потягивает темно-красное винцо. Другой приличный человек, глядя на нее, непременно подумал бы: несчастье у добропорядочной женщины. Или душит депрессняк. Вот сейчас расслабиться, успокоит алкоголем нервы и, не допив второй стаканчик, навсегда исчезнет из убогого заведения…
Серебров искренне подивился безобидному повороту:
— И что ж с того? Ну, ходила в забегаловки, пила дешевое вино! Почему же все пошло наперекосяк?!
— Ты дослушай, — проворчал Куценко и, жадно затянувшись, выбросил окурок. — Потом такое началось! Меня до сих пор в дрожь бросает…
Из тошниловки она вышла одна. Развязной и дразнящей походка не получалась — мешала выпитая до последней капли бормотуха. Кое-как преодолев сотню метров по темной пустынной улочке, плюхнулась на лавку внутри автобусной остановки. Нашла в сумочке сигареты, зажигалку. Закурив, закашлялась и отбросила окурок. А через секунду сложилась пополам и освобождала желудок от выпитой дряни…
За этим «упоительным» занятием и застали трое молодых парней, пинавших пустую пивную банку по всей ширине проезжей части.
— Какая встреча! — моментально позабыл о банке невысокий блондин. — Скучаешь, подруга?
— Вы чё, не поняли? Она нас ждет! — брякнулся рядом кряжистый казах.
Третий — долговязый мальчишка с темной порослью над верхней губой осторожно переступил лужу и поднял за волосы голову женщины:
— Эй, ты живая?
— Мне бы умыться… — промямлила она и выпрямилась.
Долговязый оценил пышную грудь, коснулся гладкой кожи. Ухмыльнулся:
— Поведешь себя правильно — умоем. А заодно и подмоем. Да, пацаны?
Те заржали и последовали его примеру.
Девица ни словом, ни жестом не возразила. Прикрыв глаза и прислонившись спиной к ржавому металлу, словно говорила: «Что, мальчики, нравятся мои формы? Так в чем же дело — смелее! Вперед!»
И мальчики не стеснялись. Казах проворно расстегивал пуговки на белой кофте, блондин взвешивал на ладонях «формы» и восторженно матерился. Долговязый присел на корточки, положил ладонь на женское бедро…
— Тебя как зовут-то, подруга? — поглаживая ляжку, залазил он все дальше под юбку.
— Мария…
— А меня — Саня. Слышь, Данила, сгоняй в ларек за минералкой. И винца возьми — она хочет с нами потрахаться. Ты ведь хочешь, Маш?
Она криво улыбнулась, кивнула и, подчиняясь настойчивым ладоням, раздвинула бедра…
Время было позднее. Однако мимо иногда проносились машины, освещая находившихся внутри остановки людей. Парни понемногу раздевали девицу: расстегнули кофту, задрали подол юбки. Долговязый Саня пытался снять тонкие трусики, но внезапно вскочил и заслонил собой полураздетую барышню. По дороге медленно катил милицейский «уазик»…