— Почти правду. Во всяком случае, они знают, что вы живы и будут молчать ради вашей же безопасности.
— Моей жене необходима срочная операция, — напомнил Серебров, — а я только в промзоне потерял пять дней. Теперь тут просижу взаперти двое суток…
— Не волнуйся — этот вопрос мы решим в самое ближайшее время. И обследовать ее будут не в Новороссийске, а в Краснодаре — в Южном окружном медицинском центре.
Пожав обоим руки, он покинул квартирку и плотно прикрыл за собой массивную металлическую дверь. Появиться Барков пообещал ровно через двое суток — именно столько требовалось времени для изготовления новых документов.
Оставшись в одиночестве, приятели по очереди отмылись в ванной, приготовили ужин и под отменную закусочку употребили две бутылки водки. Верхнего света не включали — сидели на кухне под маленьким настенным бра и между рюмками негромко вспоминали товарищей. Или размышляли над перспективой предстоящей работы, предложенной Барковым.
— Да… странный мы народ, однако, — качал головой Супрун.
— Чем же странный? — подливал холодной водочки Серебров.
— Психологи поговаривают, будто повоевавший народец делится на три типа. Больше всего так называемых «материалистов», желающих подзаработать, продвинуться по должности, получить звание или орденок. За ним идут «игроки», которых привлекает само действо. Им вечно не сидится дома, не живется в миру и покое. Это знаешь, как с терактами или катаклизмами в курортных районах…
— Не знаю. А что там с терактами?
— Ну, рванет в центре какого-нибудь красивого европейского городка бомба. Или цунами пару тысяч отдыхающих с пляжа смоет… Туристы из нормальных стран туда с полгода ни ногой! А наши наоборот — в очередь в турагентства становятся.
— Понятно. Ну а что и себя представляют последние?
— Все остальные — «служаки». Этих мало.
— Чем же их привлекает война?
— Они просто выполняют приказы. Думаю, мы как раз к ним и относимся. Делать-то больше ничего толком не умеем. Вот прижала нужда — мы опять готовы с головой в самое пекло.
— Не все, — покачал головой Аркадий.
— В смысле? — не понял Илья.
— Четверо под твое определение подходят: ты, Палыч, Борька и я. А вот Юрка Белый… сомневаюсь.
— Юрка, скорее игрок. Смел и азартен был до безобразия. И большой любитель впрыснуть в кровь адреналинчика.
— Ты прав, дружище. Юрка — особый человек. Был… — поднял Серебров наполненную рюмку. — Ну, его мы уже помянули. А теперь давай-ка выпьем за удачу. Нутром чую: Барков задумал что-то необычное, и операция будет не из легких.
— Да, удача в этом деле нам не помешает…