Гретхен, раскрасневшись от того, что висела вниз головой, спрыгнула на палубу узнать, чего хочет папа, и спасла сестру от немедленного ответа.
— Почему вы не принимаете Анну в игру? — спросил тот, не дав Гретхен и слова вымолвить.
Что за несправедливый вопрос! Гретхен взглянула на коренастую младшую сестричку. Анна сама должна ответить папе, почему не может играть с ними. Не то чтобы они её не позвали играть, они ведь и друг друга не приглашали.
Анна молчала и даже чуть-чуть отвернулась.
— Ей никто не мешает, папа, — попыталась объяснить Гретхен. — По правде сказать, не думаю, чтобы ей хотелось с нами играть. Она совершенно безнадёжна в подобных вещах. Она слишком крупная… а может быть, слишком маленькая.
Гретхен не знала, что ещё сказать. Анна ростом уступала Фриде, но каким-то образом оказывалась слишком крупной. Они все много раз видели, как она падает. Анна валилась на пол всей тяжестью, неуклюже вставала и нередко падала снова.
Гретхен в отчаянье замолчала, не зная, как объяснить всё это папе. Тут к ним присоединился Фриц. Он слышал часть разговора, достаточно для того, чтобы немедленно предложить полное объяснение и решение вопроса.
— Если бы Анна упражнялась, как мы с Фридой, у неё бы получалось лучше. Но она даже не пытается. Кто же виноват, что она такая Awkward Anna.
Он умчался прежде, чем папа успел ответить. Анна понимала — Гретхен тоже хочет уйти, но не решается.
— Ты должна помнить, что Анна — самая младшая, и помогать ей, Гретель, — сказал папа.
Гретхен покраснела ещё сильнее.
— Мы все стараемся! — выпалила она. — Папа, она не хочет делать то, что мы делаем. Совсем не хочет!
Наконец папа сообразил, что Анна так и не проронила ни слова. Не обращая больше внимания на Гретхен, он повернулся и ласково спросил:
— Анна, хочешь пойти на прогулку с папой?
Но девочка не принимала жалости ни от кого, даже от папы.
— Мне сейчас кое-что надо сделать, прямо сейчас, — солгала она, не глядя ни на отца, ни на сестру. И ушла, высоко подняв голову и выпрямив спину. Неподалеку была спасательная лодка.
Если спрятаться за лодкой, её не будет видно. Всё равно некуда идти, нечего делать, некуда деться от одиночества и боли внутри.
Но тут оказалось, что девочке по-прежнему слышны их голоса.
— Ну, папа, — жалобно начала Гретхен, — почему всегда злишься на Анну, даже когда совсем не хочешь?
Анна вся напряглась, готовая к новой обиде.
— Понятно, это не всегда просто, — начал папа медленно, обдумывая каждое слово, — но, Гретхен, наша Анна какая-то совершенно особенная. В один прекрасный день увидишь, я прав. У неё в душе столько любви спрятано.