Фрида застонала, мамины слова звучали убийственно.
Но Анне платье понравилось. Юбка у него была плиссированная, и девочка с удовольствием трогала остро заглаженные края материи. Ей доставляло удовольствие даже то, что туника такая простая, точно школьная форма. Анне всегда втайне нравилась школьная форма.
— Сядь, — велела мама, — дай мне тебя причесать.
Закончив, она послала Анну вниз показаться папе.
Анна заторопилась было вниз по лестнице, но тут же замедлила шаг, чувствуя своё великолепие и грандиозность. Она гордо предстала перед отцом.
Папа оглядел дочь. Анна ждала.
— Клара, — позвал он, — а банты?
Анна по-прежнему стояла прямо, но горделивое чувство внутри съёжилось в комочек.
Мамин ответ известен заранее и, ясное дело, не заставил себя ждать.
— У Анны в волосах ленты не держатся. Могу, конечно, ещё разок попытаться. Гретхен, принеси свои новые ленты.
Когда доктор Шумахер появился, чтобы отвести их с мамой в новую школу, на каждой жиденькой косичке сверкало по банту.
— Чудесно выглядишь, Анна, — улыбнулся доктор.
Девочка отвернулась, она-то знала правду.
— Так мило с вашей стороны, что вы вызвались проводить Анну в школу, — суетилась мама, натягивая пальто и помогая одеться Анне.
— Глупости, — ответил доктор, — просто я знаком с мисс Уильямс, да и с английским могу помочь. Много времени это не займёт.
Пока шли в школу, все трое молчали, не зная, что сказать. Школа была уже совсем рядом. Анна шла между мамой и доктором и делала вид, будто ей всё нипочем и сердце у неё не колотится так, словно сейчас выскочит из груди. Франц Шумахер протянул большую тёплую ладонь и поймал маленькую холодную ладошку. Анна попыталась вырваться, но он держал крепко. Она сглотнула и продолжала идти — один шаг… другой. Ладонь у него была совсем как папина. Девочка больше не пыталась освободиться, и страх куда-то пропал.
Мисс Уильямс оказалась первым из сплошных сюрпризов этого дня.
— Добро пожаловать в наш класс, Анна, — сказала она, когда доктор Шумахер, подтолкнув Анну вперед, представил их с мамой учительнице.
У новой учительницы голос был низкий с хрипотцой, совсем не такой, как у фрау Шульц. Она так широко улыбалась, что даже Анне не пришло в голову усомниться в искренности её улыбки.
"До чего же она хорошенькая! Волосы блестят, как у Гретхен. А глядит на меня, словно папа".
"Она меня ещё не знает, — напомнила самой себе девочка и даже не улыбнулась в ответ. — Она ещё не слышала, как я читаю".
— Я вам привел нелёгкую задачку, Эллен, — вполголоса произнёс доктор.
"Нелёгкую задачку?"
Доктор, конечно, говорил по-английски, и последних двух слов Анна не поняла. Может, это значит "тупица и идиотка"? Не похоже, доктор по-прежнему ласково держит её за руку. Анна постаралась запомнить эти новые слова. Потом, дома, можно спросить у папы.