Вот почему корабелы так яростно размахивают топорами на верфях Порту и Лиссабона, священники кропят святой водой паруса, разрисованные христианскими символами, а гордые фидалго 4 и кабальейро внимательно слушают своих итальянских учителей. Вот почему в Лиссабоне под руководством генуэзцев возникает центр по изучению картографии и навигации, притягательный свет которого много десятилетий спустя привлек молодого итальянца по имени Коломбо и укрепил его в дерзновенной и заманчивой идее. Странствующие рыцари, прежде снаряжавшиеся в путь «по стезе господней»5, выходили в открытое море, шли отвоевывать неведомые земли.
Правда, экономические силы молодого государства не устояли перед таким бурным развитием событий, перед «черной смертью чумой, из-за которой с 1356 года огромные земельные пространства буквально обезлюдели, перед междоусобными столкновениями и войнами. Португалия не располагала достаточным количеством экспортных товаров, чтобы приостановить характерный для того времени отток из страны драгоценных металлов.
В самом начале ХУ века король Жуан 1 и его супруга Филипа из английской династии Ланкастеров оказались на грани национального банкротства. Государственная казна была пуста, не хватало даже меди, и пришлось пустить в оборот кожаные деньги. Чтобы покончить с нуждой, принимая во внимание и политические соображения, коронованные особы решились на смелое предприятие. Проезжие купцы сообщали, что берберийские корсары в североафриканском городе Сеуте прячут горы самоцветов, а караваны верблюдов доставляют туда полные мешки мерцающего суданского золота. Подобные известия поступали уже давно, и вряд ли была какая-либо необходимость в страстных уговорах казначея, о которых сообщают историки, чтобы их величества отдали приказ о захвате Сеуты.
Итак, знамя ордена Спасителя с большим красным крестом, которое развернул сын короля Жуана 1 дом Энрике на флагманском корабле своего морского флота, усиленного английскими, фландрскими и баскскими кораблями, в 1415 году достигло Сеуты. Когда город оказался в руках завоевателей, они действительно поверили, что всевышний направил их мечи и закалил их латы: берберийские сокровища были захвачены ценой жизни менее чем двенадцати человек.
Возможно, именно этот успех определил дальнейший жизненный путь дома Энрике, которого в исторической литературе обычно именуют принцем Генрихом Мореплавателем (1394–1460). Во всяком случае, теперь не вызывает сомнений, что во всех его начинаниях самым причудливым образом слились воедино дух крестоносцев, политические мотивы и типичная для того времени неуемная жажда золота. Будучи третьим сыном короля, дом Энрике не мог рассчитывать на престол, поэтому удовлетворился разбирательством религиозных дел и с завидным постоянством проявлял удвоенную энергию и организационный талант в морских предприятиях. Его участие в них часто переоценивалось. По инициативе принца Энрике с 1415 по 1460 год была осуществлена только треть всех предпринятых под португальским флагом изыскательских плаваний, а по существу морских разбойничьих вылазок, остальные были организованы и финансировались королями, торговыми домами, отдельными феодальными магнатами.