Марисабель почувствовала, что горячий пот, покрывший ее молодое тело с ног до головы, буквально заледенел, заставив ее всю задрожать. Такое случалось с ней в минуты сильнейших психологических стрессов. Марисабель чувствовала себя словно опавший лист в порывах ледяного ветра, и зависело от нее так же мало как и от этого листа. Увы, но это так. Победа, казавшаяся такой близкой и доступной, оказалась вдруг совершенно недосягаемой. Триумф обернулся гротеском, или скорее трагифарсом, если учесть все возможные последствия.
Зябко кутаясь в покрывало, и тщетно пытаясь преодолеть навалившуюся апатию, девушка мрачно переживала вчерашний разговор с хозяином дома.
Состоялся этот разговор во второй половине дня, даже скорее ближе к вечеру, когда ставка д'Аранжа, читай сам волшебник, и она — его единственный офицер, возвращались с «войны».
Все в эту войну было не так, как Марисабель привыкла. Поле боя — шатер, в котором они с комфортом проводили время, пока шло сражение, само сражение — когда оживленные магией деревья лихо громили элитный суперспецназ Сорганазеллы, во главе с самим «непобедимым» колдуном-чернокнижником, Слэгом. Да и она сама — военный консультант принятый на должность, "для мебели", больше для оформления антуража, чем из насущной в ней необходимости. Не таким как ожидалось, было и возвращение.
Путь «домой» сильно затянулся и продлился даже больше чем сама война. Д'Аранж настоял на том что бы провести гостью через некоторые места Парка, не почтить вниманием которые, по его мнению, было просто невежливо. Потом состоялся обед на палубе роскошной, богато украшенной, но миниатюрной и словно бы игрушечной ладье, самостоятельно вырулившей к мраморным ступенькам мини-пристани, к которой они подошли. После обеда, ознакомление с достопримечательностями продолжалось. Отчасти с палубы той же ладьи, прокатившей их по системе каналов с прозрачно голубой водой, отчасти, вновь в пешем порядке.
Все это так захватило воображение девицы, что она даже забыла, что еще утром готовилась отдать свою жизнь ради победы в самой важной за всю ее карьеру битве. Битве в которой неуловимый диверсионно-разведывательный корпус попался наконец "как кур в ощип" и потерпел поражение. От полного уничтожения "эскорт смерти" спасло лишь то что в самый последний момент, д'Аранж вдруг совершенно потерял интерес к продолжению битвы.
Казалось, преследование убегающих врагов и утомляет и, еще больше, удручает волшебника. С оружием в руках сорганазельцы были достойными уважения врагами, обратившись же в бегство, стали не более чем досадным, но легким, к тому же стремительно самоустраняющимся, недоразумением. Скорее помехой для гедониста, привыкшего к неге и покою, чем хоть какой то угрозой. Скажем так, чем-то вроде мухи, существование которой, если (и пока) она соблюдает дистанцию между собой и предающимся отдыху мудрецом, вполне допускается, однако едва назойливое насекомое преодолевает барьер терпимости, как его неизбежно настигает кара. И опять же, стоит мухе оказаться за пределами видимости и слышимости, как о ней немедленно забывают.