Миронов смотрел на меня с подозрением, точно размышляя, стоит ли меня сразу упрятать в обезьянник или пока просто поколотить дубинкой. Вероятно, у него появилась мысль, что я каким-то боком причастен к этой истории. Хорошо, что раньше нам приходилось встречаться, и он некоим долгом был даже у меня в долгу. Правда, долг был весьма сомнительным. Благодаря моей наводке Миронов получил только головную боль, понимая, что преступник скрылся за границей, а вовсе не благополучно скончался и экстрагировать его из Европы совершенно невозможно. Я барабанил пальцами по столу и смотрел Миронову в переносицу. Он не выдержал и отвел взгляд в сторону.
– Вы собираетесь об этом писать? – спросил он.
– Пока я хочу разобраться, имеют ли смысл мои подозрения, – пожал я плечами.
– Ну, конечно, – фыркнул Кирилл. – А потом разнесете свои домыслы на всю округу, как давеча Гаврилова. Там и дело то выеденного яйца не стоило, два алкаша друг другу по пьяни головы порасшибали, а она разоралась: кровавая бойня, кровавая бойня…
– Ну, чего вы хотите от Гавриловой, – меланхолично пожал я плечами, радуясь возможности подложить нелюбимой коллеге свинью. – Вы, видимо, не в курсе, что она каждую осень и весну укладывается в ясельки.
– Куда? – глупо вытаращил глаза Миронов.
– Ну, на Рижскую… – многозначительно произнес я. Миронов проглотил комок и сочувственно кивнул. На улице Рижской располагался психоневрологический диспансер.
– То-то я смотрю, она какая-то шизанутая, – обрадовался Миронов, а я ухмыльнулся, глядя, как растет подложенная мною свинья. Через час все органы внутренних дел будут относиться к Гавриловой как к сумасшедшей.
– Вы обещаете, что ничего пока не будете писать об этом? – спросил Миронов. Начало было многообещающим. Я кивнул и поерзал на стуле, всем своим видом показывая, что я весь во внимании.
– Трупов действительно шесть, однако широкой общественности известно лишь о четырех. Последней стала приезжая женщина, Екатерина Волкова, которую опознали местные жители, как я понял, ваши знакомые. Вы из-за этого засуетились?
– Не только, – покачал я головой. – Честно сказать, я до вчерашнего дня тоже знал только о четырех зверских убийствах, но никак не связывал их между собой, ведь подробности мне были неизвестны. Это действительно серия?
Миронов многозначительно посмотрел на двери кабинета, а потом осторожно кивнул.
– Может быть, мы продолжим разговор в более удобном месте? – предложил я. – Я знаю место, где подают отличное пиво. Я угощаю.
Радость Кирилла была просто неприличной.
Вечером я позвонил Юльке. Она была явно не в духе. Голос был сырым, с отголосками отшумевшего ливня. Я решил пока не уточнять, что у нее там стряслось, и пересказал разговор с Мироновым.