Юля замерла у дверей. Я отчетливо услышал, как на моем ковре готовится к атаке гюрза. «Откажется, – грустно подумал я, – причем скажет какую-нибудь гадость, чтобы я знал свое место. Совсем, как Яна…»
Однако Юля улыбнулась и кивнула.
– Это было бы очень неплохо. А то я живу у черта на рогах, туда пока доедешь, вывозишься как свинья. В автобусе все ноги оттопчут.
– Надо на машине ездить, – наставительно сказал я.
– Ну, не у всех есть деньги на покупку машины, – парировала Юля с нескрываемым презрением в голосе.
Получил? Нечего было соваться с умными речами.
Мы вышли в приемную. Дашка с глупым видом ксерила какие-то документы. На нас она глянула незамутненным разумом взглядом.
– Вызови Лешу, пусть он Юлию отвезет куда надо, – приказал я.
– А Леши нету. Он за Артемом уехал в школу, вы же сами велели, – удивилась Дашка.
– Блин, – раздраженно бросил я, – точно, отправил.
– Ничего, я на маршрутке доберусь, – быстро сказала Юля и даже сделала шаг к дверям. Этого я допустить не мог.
– Я тебя сам отвезу. Только куртку возьму.
Юля пожала плечами, а я кинулся в свой кабинет. Вытаскивая из шкафа куртку (полторы тысячи долларов, между прочим!) я неожиданно подумал, что навсегда останусь плебеем. Яна права. Мне вдруг стало стыдно. История вполне могла повториться. Я, такой весь упакованный, на шестисотом «мерсе», в дорогом шмотье, а рядом девочка в дешевой курточке, бесконечно презирающая меня.
Интересно, где же обучают этим великосветским манерам? Или некоторые женщины рождаются с ними, в комплекте с голубыми кровями и родословной до седьмого колена состоящей исключительно из графьев, маркизов и герцогов?
По дороге Юля молчала, и разговор поддерживала вяло, хмурясь и глядя в окно. Остановить она попросила рядом с магазином, где пробыла пять минут, и выскочила с пакетом, в котором виднелась пара пачек пельменей. Пельмени в сочетании с императорской короной на ее голове меня чрезвычайно умилили. Может быть, у меня еще есть шанс?
Жила Юля в облезлой трехэтажке. Я, стиснув зубы, объезжал колдобины на пути к ее подъезду, вспоминая, что еще недавно жил на съемной хате с такими же условиями. У подъезда сидел на скамеечке парень в китайском пуховике и темных очках, неуместных вечером. Он как-то странно задрал голову, крутя ею во все стороны. Я внезапно сообразил, что очки на его лице не дешевый выпендреж, а суровая необходимость. Парень, видимо, был слепым.
Юля выпорхнула из машины, словно бабочка.
– Здравствуй, Юля, – вежливо произнес парень.
– Ну, тут-то ты откуда узнал, что это я, – весело воскликнула она. – Я же и шагу толком не сделала.