Я подлетел уже так близко, что мог видеть среди сказочных зданий и садов их обитателей. Разглядеть их толком было невозможно — начинали жутко чесаться и слезиться глаза. Но и того, что я смог увидеть, хватило. Это были не люди и не духи…Они казались бесплотными, но вполне живыми, грозными и нечеловечески прекрасными. Может, это были ангелы?
«Это рай! — понял я. — Я умер и лечу в рай!»
Тут же дал знать о себе инстинкт самосохранения. А как же моя жизнь? Как же мой родной огород, как же мое тело?!
Но золотое царство манило к себе.
Оно было таким прекрасным, а я без тела — таким легким и свободным, что я от души пожелал:
— Да и хрен с ними!
И без сомнений и колебаний полетел в золотое сияние.
Я проснулся, смеясь от радости. С ощущением, что жизнь не такая уж плохая и напрасная штука, если где-то там, даже за ее пределами, есть такое вот золотое царство. Несколько минут я пребывал в сладостной полудреме, пытаясь удержать в памяти зеленые сады и золотые крыши. Потом резко выпрямился.
Вокруг снова было светло. Солнце издевательски подмигивало из-за деревьев.
Опять заснул, и вдобавок проспал рассвет! Черт, черт!
Я воровато оглянулся, ожидая увидеть в воздухе Грега, который грозно тычет в меня указующим перстом и говорит: «Ты не прошел испытание!»
И еще мне было страшно обидно, что золотое царство — всего лишь сон.
Но никто не появился, и обличительных СМСок мне не прислал. Я расслабился. Откуда им узнать, что я заснул? Может, просто задумался. И вообще, рассвело совсем недавно. Может, я всю ночь не спал, и с полным правом задремал, когда солнце уже взошло. Пусть докажут, ха!
Весь оставшийся день я ходил тихий и благостный, с доброй улыбкой, и стоил планы правильной жизни на пользу обществу. После такого сна даже серая реальность казалась вполне терпимой. Постепенно я снова погрузился в рутину, но память о чем-то светлом осталась.
Должно быть, этот сон был послан мне в утешение.
Глава 9. Третья ночь отшельника
Третья ночь выдалась адски холодной. В Зеленкино временно вернулась зима. На этот раз мне было не до рефлексии, и не до медитации. Я дрожал на своей фанере, чувствуя, как от закаменевшей земли разливается мертвящий холод, и всеми мыслями и чувствами был «здесь и сейчас». Единственное духовное, что пришло мне на ум — анекдот про йогов и комаров. Некоему учителю задали вопрос:
— Может ли настоящий йогин отбиваться от комаров во время медитации?
— Если йогин настоящий — комары ему пофиг, — ответил мудрый учитель. — А если пока просто так сидит — да пусть отбивается на здоровье!
Зато на этот раз мороз помог мне в борьбе со сном. Я отследил момент, когда сон подкрался ко мне, и начал изо всех сил ему сопротивляться. Вначале холод был моим союзником. Я так стучал зубами, что разбудил бы сам себя. В таких условиях смог бы заснуть только белый медведь. Но часам к трем я понял, что уже не чувствую холода и засыпаю, проваливаясь в забытье, как в глубокую теплую перину.