— Они довольно точно описывают события. Не иначе на них стучит кто-то из полиции.
— Ну, это не удивительно. Они же так далеко ушли в своей демократии, — съязвила Ольга.
Через полчаса они были около нужного им бара. Место, действительно, было еще то. Проехав действующий порт, они оказались в удивительно пустынной местности. Раньше тут был грузовой порт, но потом море беспощадно размыло берег, а со стороны склона сошел большой оползень, похоронивший часть пакгаузов и портовых кранов. Сам бар располагался в тупике, не очень чистом. Снаружи была только вывеска, а чтобы попасть в сам бар, нужно было спуститься вниз по доброму десятку ступенек. Рядом, со входом в заведение, было и наблевано, и нещадно замусорено окурками. Кроме того, прямо на пороге лежало что-то, удивительно похожее на выбитые зубы.
— Как ты, говоришь, зовут того барыгу? — спросил Мишку Астафьев.
— Абрам Моисеевич.
— Хорошее, типично киприотское имя.
— Юр, может, вернемся? — засомневалась Ольга. Астафьев в ответ только скривился в ее сторону.
Он начал спускаться первым, старательно перешагнув чьи-то лишние зубы. А в бар Юрий вошел, обнимая обоих «девушек» за талии, и старательно нажевывая сразу три подушечки жвачки.
Народу было не так много: человек пять вялых моряков бородачей, по виду скандинавов, снимающих за угловым столиком похмельный синдром литрами темного, баварского пива. Новые же посетители расположились у стойки бара. Юрий заказал два виски с содовой и стакан апельсинового сока для младшей «сестренки». Судя по облику и говору, бармен родился в пределах Одессы. Когда все заказанное было подано, Юрий спросил бармена: — А где мне тут у вас найти такого Абрама Моисеевича?
Бармен сразу насторожился.
— Вы это меня за просто так спросили, или вам, вдруг, случайно, назначено?
Астафьев глянул на часы, было ровно десять.
— Мне вдруг случайно назначено.
Бармен ткнул пальцем в левую от себя сторону. Там была массивная дверь из темного дерева.
— Позвольте тогда вам прогуляться туда, третий кабинет налево.
За этой дверью оказался коридор с рядом аккуратных, но таких же массивных дверей. В номере третьем за столом завтракал громадных размеров, с огромным животом и тремя подбородками, лысый еврей лет шестидесяти, с массой перстней на пальцах. Увидев перед собой Астафьева, он очень удивился.
— Вы это ко мне?
— Да, — подтвердил Юрий, разваливаясь на небольшом диванчике напротив еврея, — вы же сами назначали это время.
— Да? Вот как странно. Но я думал, что придет такой мальчик…
— А я что, по-вашему, девочка? — обрезал Юрий.