Генерал Скиппон помогал сэру Томасу Фейерфаксу, когда тот просматривал списки офицеров на предмет их назначения командирами. Из числа офицеров прежних армий были выбраны кандидаты, большинство из которых оказались шотландцами, которые долгие годы служили в иностранных армиях, мало с кем из них были заново заключены контракты. На жалобы генерал Скиппон отвечал, что шведская и голландская армии были плохой школой для солдат, и что офицеры-ветераны плохо служили, а еще хуже заботились о солдатах, сильно обижали и грабили мирное население, не могли предугадать маневры противника и не хотели или не могли понять, что война в Англии, если она когда-нибудь подойдет к концу, должна вестись цивилизованно и по английскому образцу. Он также назвал тысячу пятьсот или больше офицеров-ветеранов, служивших в армии короля, колючками или камешками в обуви короля.
Хотя сторонники короля утверждали обратное, офицеры, назначенные для армии нового образца, были по большей части благородного происхождения, а генералы Скиппон и Фейерфакс не боялись доверить командовать отрядами людям низкого происхождения, среди них — полковники Окей, Прайд, >{51} Ивер, которые до этого были торговцем свечами, возчиком и слугой, но прекрасно проходили службу и проявили отличные воинские качества во множестве сражений. Генерал Фейерфакс не соглашался принять пост, предложенный ему парламентом, пока не был изменен указ, где говорилось, что он станет служить для «защиты короля…». Он считал подобное выражение неправильным, потому что пуля не выбирала между королем и обычным человеком, и эта формулировка была вычеркнута из всех приказов.
После реформы армией хорошо управляли, ей хорошо платили, ее хорошо кормили, и она одерживала победы почти в каждой битве. Теперь высоко ценили такие качества, как смелость, чистоту, выдержанность, уважение к товарищам и тому подобное, и поэтому отпала необходимость поддерживать общность вероисповедания. Когда пресвитерианские священники, которые шли с армией, покинули ее, не выдержав суровых условий походной жизни, в армии осталось примерно четыре или пять крепких священников-фанатиков, это были — Петерс, Делл, Солтмарш, Седжвик, им не были страшны дым сражений или жужжание пуль, они сами принимали участие в сражениях.
Дисциплина была очень суровой, и офицеры не позволяли мародерствовать, втолковывая солдатам, что подобные действия несовместимы с репутацией хорошей армии. Поэтому солдаты, чтобы немного расслабиться, иногда рассуждали на религиозную тему, сидя у костра по ночам, иногда сержанты, капралы, даже обычные солдаты проводили церковные службы. Среди них были обычные атеисты, осуждавшие папистов и прелатов. Все это привело к тому, что в отряде из сотни всадников было около тридцати сект: анабаптисты; секты, которые считали, что суббота должна праздноваться в воскресенье; ужасные секты, считавшие, что религия должна быть основана на любви, а не на страхе; материалисты, отрицавшие существование души; секта скептиков, веривших в свободу совести и свободу пророчества; была секта, считавшая, что человеку еще не дано полное Откровение, и ее адепты страстно желали его познать; чилиасты — секта, которая ожидала «Золотой Век»; секта, верившая в самокрещенье, и даже секта, поддерживающая развод в соответствии с предложениями Джона Мильтона. Удивляло, как фамильярно солдаты обращались к Богу Отцу, это могло поразить и даже испугать обычного человека. Вот если бы солдаты попытались так же невежливо обратиться к лейтенанту своего отряда, то их ждал бы трибунал, и язык провинившегося стали бы очищать от непочтения с помощью дырок от раскаленной иглы.