– Я думала, что этот кошмар никогда не кончится. Он вытащил меня из машины и потащил в лес. От страха я лишилась дара речи. Думала, он собирается завершить начатое. Он остановил меня возле дерева. Мне казалось, что мое сердце не выдержит– так сильно оно колотилось, – и я умру; Тогда я действительно хотела умереть, потому что была так напугана, что даже кричать не могла. Я попыталась вырваться, но мне это не удалось. Он вытащил нож и приставил к моему плечу, потом указал на какие-то буквы, вырезанные на стволе дерева, по-видимому, совсем незадолго до этого. «К + Э». Он сказал… – Эрика судорожно вздохнула. – Он сказал: «Это на память, на вечную память». Потом засмеялся и добавил: «Все будут думать, что «К» – это Коул. Все, кроме нас двоих, верно?»
Эрика сжала губы, чтобы унять дрожь. – Мы услышали голос отца, – заговорила она снова. – Этот мерзавец больно стиснул мне руку, приставил к плечу нож и приказал не говорить, кто напал на меня, иначе он вырежет те же инициалы и на моем плече. Он сказал, что если все будут считать виновным Коула, то так ему и надо. Сказал, что тогда справедливость будет восстановлена.
Я побежала к отцу. Он отругал меня за то, что я шатаюсь где ни попадя, приказал сделать вид, будто я сильно расстроена, даже заплакать, если смогу, чтобы Коул чувствовал себя виноватым. Он сказал, что Коул все отрицает, но мистер Трейнор поверил ему, нашему отцу, и обещал заплатить нам за молчание.
Эрика и Коул обменялись взглядами, вспоминая тот кошмарный вечер. Коул тогда был растерян и возмущен. Эрика дрожала от страха и стыда за собственную ложь. Ее оленьи глаза наполнились слезами.
– Значит, ты утверждаешь, что на тебя напал не Тейлор? – насмешливо осведомился Рик, раздраженный их взаимным вниманием друг к другу.
– Да, утверждаю, – почти прошептала Эрика. Взглянув на Коула, она поняла, что ему уже известно имя преступника.
– Тогда кто же? – спросил Рик. – Или мне на коленях умолять тебя открыть тайну?
– Крейн Трейнор. Брат Коула.
Рик пережил второе ужасное потрясение в своей жизни. Он ожидал услышать от Эрики, что она не знает, кто напал на нее. Рик так долго вынашивал в себе ненависть, что просто сжился с ней и отказывался воспринимать правду. Отказывался верить, что все эти годы разжигал в себе ненависть к невинному человеку.
– А ведь за клевету можно угодить под суд.
– Это не клевета, – твердо сказала Эрика.
– У тебя нет доказательств, – в отчаянии воскликнул Рик, начиная сознавать, что его жизнь рушится, что он теряет все: надежду на отмщение, карьеру, Миранду. – Да это и не важно. Он арестован не за попытку изнасиловать тебя, а за серию изнасилований на набережной. К тебе это не имеет никакого отношения.