Неожиданно в лице Коула произошла резкая перемена. Серые глаза приобрели стальной оттенок. Подбородок затвердел, на шее вздулись жилы. Губы вытянулись в тонкую линию. Волна напряжения прокатилась по всему телу. Коул с нетипичной для него резкостью схватил Миранду за руку, бросив мимолетный, почти вороватый взгляд назад.
– Пойдем посмотрим, есть ли на этом благотворительном аукционе нечто такое, без чего нельзя обойтись. – Небрежная фраза сквозь стиснутые зубы.
Миранда, смущенная и удивленная, позволила Коулу подвести ее к столику с выставленными на продажу предметами, стоявшему у стены. Кто смутил его покой? Очевидно, симпатичная пожилая супружеская пара, только что появившаяся в зале. Больше некому. Мужчине, одетому в смокинг, на вид Миранда дала бы лет шестьдесят.
Загорелый и морщинистый, он был наделен грубоватой красотой в стиле Клинта Иствуда.
Увидев, что к мужчине подошел знакомый, Миранда начала отворачиваться, но тут перехватила взгляд женщины. Он был устремлен в спину Коула. В глазах почти отчаяние и столько чувства, что девушка невольно отвела взгляд. Ей казалось, будто она случайно узнала чужую тайну. Что-то знакомое проскальзывало во внешности и мужчины, и женщины, но Миранда не могла понять что.
Пока они шли к столику, девушка еще раз обернулась. Женщина уже беседовала с приятелем мужа. Она выглядела лет на пятнадцать моложе супруга, но Миранда вполне допускала, что ей уже исполнилось пятьдесят. Просто эта элегантная стройная блондинка с прямыми волосами до плеч хорошо сохранилась. Она была одета в шерстяной зеленый костюм, отороченный золотом, – строгий, но очень женственный. Дополняло наряд простое, но баснословно дорогое золотое колье и серьги. Других драгоценностей на ней не было. Миранда одобрила стиль женщины.
Но она или ее муж, или они оба представляли какую-то угрозу для Коула. Резкая перемена в его поведении потрясла Миранду. С неестественно спокойным и рассеянным видом он рассматривал выставленные на продажу предметы – картины, подарочные талоны магазинов и ресторанов, драгоценности, меха, однако взгляд его был обращен в себя; он не видел, что у него перед глазами. И не чувствовал руки Миранды, которой не выпускал из своей ладони.
Какая же кошка пробежала между ними? Любовь или, может быть, деньги? По собственному опыту Миранда знала, что одна из этих причин, а иногда сразу обе лежали в основе любого конфликта. Она склонна была думать, что в данном случае яблоком раздора явилась любовь. Ее искаженная форма просвечивалась в лице женщины, когда та смотрела на Коула. Миранда почувствовала, как ей что-то сдавило горло. Ревность. Ей это не нравилось: она не имела права ревновать.