...Она не сразу сообразила, что произошло, просто вдруг почувствовала себя мокрой. Только потом она посмотрела на платье и увидела огромные черные пятна. А еще потом услышала:
– Простите, ради Бога... Там яма была, ее не видно под водой. Что же вы ходите так близко к проезжей части, лужи ведь, третий день дожди...
Она не поняла, что незнакомый голос обращается к ней. Она зажмурилась и снова открыла глаза. Пятна никуда не делись. Они остались на месте и расширялись с каждой секундой. Мокрая до белья, она стояла перед всей Москвой, как девчонка, сходившая под себя во сне...
Она захотела умереть тут же, не сходя с места. Посмотрела на свою грудь, с проступившим под мокрой тканью соском, и снова захотела умереть. Тут же. Не сходя с места. Ни в один из ее замечательных планов не входил этот миг абсолютного позора.
Она слепо оглянулась вокруг. Все, конечно, смотрели только на нее. Мужчины притормаживали, ощупывали глазами – и шли себе дальше. От их взглядов по коже шли мурашки. Неожиданно обожгло в паху, волна возбуждения прокатилась по животу и стянула грудь, как корсет. Самое смешное, что ей вдруг нестерпимо захотелось облегчиться. Мочевой пузырь, казалось, сейчас просто взорвется.
Когда она почувствовала прикосновение к своему локтю, это едва не случилось. Несколько капель предательски выскочили из-под стражи и смешались с остальной грязью. Но ситуация осталась под контролем, даже слух и зрение заработали снова, предъявляя ей человека, стоящего рядом, и его слова.
– Я отвезу вас домой, – нервно сказал человек. – Чтобы вы смогли переодеться. Где вы живете?
– Так это вы меня забрызгали? – спросила она, глядя на него с любопытством, как на диковинное чудовище.
– Я, – он попытался улыбнуться. – Простите, ради Бога. Там яма была, их же не видно под водой. Вот я и въехал, со всеми вытекающими последствиями.
– Это вы... меня... забрызгали? – снова спросила она, чувствуя, что от знаменитого благоразумия не осталось и следа.
– Да. Я... – сказал он и виновато понурил голову.
Она изо всех сил треснула его кулаком по затылку. Он опешил, схватился за голову и засмеялся.
– Пойдемте, вы замерзнете, – сказал он.
Она заплакала, прикрывая грудь локтями. Он набросил ей на плечи свой пиджак и повел ее в машину. Щелкнула дверь, она оказалась в теплом салоне и вдруг почувствовала, что на нее никто больше не смотрит. Даже хозяин машины смотрел на руль, боясь покоситься в ее сторону.
Между тем, возбуждение не думало проходить. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы спокойно назвать адрес собственного дома, где ее ждал Мэл на стене и запасная одежда в шкафу. Странно, но ей хотелось только сбросить грязное и мокрое. Надеть взамен что-либо теплое и сухое не хотелось. А хотелось остаться совершенно голой, а дальше видно будет.