«Единородный Сыне и Слове Божий, бессмертен Сый, изволивый спасения нашего ради воплотится от святыя Богородицы и Приснодевы Марии, непреложно вочеловечивыйся; распныйся же, Христе Боже, смертию смерть поправый, един Сый Святыя Троицы, спрославяемый Отцу и Святому Духу, спаси нас».
Почему в это именно время, когда поются антифоны, а не в другое время, установлено петь сию догматическую песнь? Потому что антифоны приводят на память ветхозаветные писания о Мессии, в которых Он изображается Сыном Божиим, рожденным от вечности из Существа Отчего. Таковы выражения в псалмах: 2, стих 7; 109, стих 3; в пророчестве Иеремии 23, 5–6 и др. Догматическая же песнь Юстиниана указывает совершение сих пророчеств.
Литургия есть благодарственное и хвалебное воспоминание благодеяний Божиих, оказываемых роду человеческому; в ознаменование сего читаются или поются два псалма: 102 и 145, ибо они наиболее соответствуют тому внутреннему настроению души, какое должны усвоить себе христиане, участвующие в этом священном тайнодействии.
Псалмы эти не приводятся здесь, так как предполагается, что православные христиане с раннего детства усваивают не только памятью, но и чувством псалом 102, начинающийся словами: «Благослови, душе моя, и вся внутренняя моя — имя святое Его» и псалом 145: «Хвали, душе моя, Господа. Буду восхвалять Господа, доколе есмь».
Чтение блаженств предваряется исповеданием благоразумного разбойника:
«Во Царствии Твоем помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствие Твое».
Почему святая Церковь признала необходимым учение о величайших христианских добродетелях предварять воспоминанием об исповедании Христа Спасителя Богом?
Надобно полагать, что это признано необходимым потому, что и высочайшие добродетели не могут привести к желаемой цели, если не имеют основания, на котором зиждется домостроительство спасения нашего. Основание это есть исповедание веры в Божестве Христа Спасителя.
Мы должны знать, что совершенное исцеление наших нравственных недугов, совершенное утоление нравственной жажды последует не ранее общего воскресения, но частное или неполное предлежит испытать еще здесь. Другими словами: нравственное выздоровление наше непременно должно начаться здесь. Только при этом условии оно может совершиться при общем воскресении из мертвых.
Так началось здесь выздоровление благоразумного разбойника, и он отошел с полной уверенностью в совершенное исцеление от зла в жизни будущего века. Выздоровление же его началось с признания в Распятом Единого безгрешного Бога. Этому-то и научает нас св. Церковь, начиная и оканчивая учение о блаженствах гласом благоразумного разбойника: