Библия и Вавилон (Делич) - страница 34

Ветхозаветные писатели не имели ни малейшего представления о всех народах, живших в Месопотамии ранее индогерманских (иафетитских) мидийцев или семитов. «Карта народов» вовсе не упоминает о несемитском народе — еламитах — владычество которых в 3–м тысячелетии до Р. Хр. простиралось одно время на Вавилонию вплоть до Ханаана, и неисчерпаемого могущества которых не могли сломить даже прославленные ассирийские полчища. Даже сумерийский народ совершенно изгладился из памяти как греческих, так и ветхозаветных писателей, хотя по иронии судьбы родина Авраама — г. Ур в Халдее — носит сумерийское имя и названия «храма» (hèchal) на Сионе, как и «трона» (kissê) Давида заимствованы из сумерийского языка.

Всё яснее, всё отчетливее встаёт перед нашими глазами этот высокоодарённый народец, религия которого перешла к семитам–вавиловянам и оказала большее или меньшее влияние на религию ханаанских племён, народец, проложивший новые пути во всём, что могло украсить жизнь, придать ей более нравственный и благородный характер. Его изделия из серебра, относящиеся к третьему и даже четвёртому тысячелетию до Р. Хр., как, например великолепная серебряная ваза царя–жреца Энтемена (рис. 29), или из бронзы, вроде прекрасно выполненной головы быка с глазами из лапис–лазури (рис. 30), возбуждают в нас изумление, а его диаритовые изваяния, как например, статуя архитектора с планом на коленях (рис. 31) мало уступают идеалу, который мог носиться перед умственным взором сумерийского художника (рис. 32). И когда мы рассматриваем головы сумерийских мужчин и женщин (рис. 33, 34), в тонко выточенных чертах которых выступает облагораживающее влияние напряжённой работы, и узнаём, что культура этого народа легла в основу не только культуры семитов–вавилонян, но в значительной степени оказывает влияние ещё и на нашу культуру, то нам кажется вполне возможным видоизменение современного школьного изложения древнейшей истории согласно требованиям прогрессирующей науки, хотя бы при этом и пришлось пожертвовать историей о Симе, Хаме и Иафете.

Из немногочисленных царей основанного Набополассаром Халдейского царства только два имеют значение в истории иудеев: Навуходоноссор, поработивший иудейский народ, даже у врагов вызывавший чувство почтения, благодаря его огромному могуществу, и последний из этих царей — ничтожный Набунаид, при котором Вавилон был завоёван Киром персидским, освободившим иудеев из плена. И чем более бледнело в памяти иудеев воспоминание о временах вавилонского пленения, тем всё более и более место Набунаида заступал его сын, наследный принц Валтассар, предводитель халдейских войск в войнах против персов; в конце концов этот последний был ошибочно занесён в истории, как сын великого Навуходоноссора. О всём этом мы можем составить себе теперь, благодаря раскопкам, ясное представление, вовсе не желая бросить этим хотя бы тень упрёка книге Даниила, памятнику 2–го столетия до Р. Хр. Мы должны даже быть благодарны составителю её за то, что как ни свободно изложил он историю и значение слов «Ménê, ménê, tekel, û–parsîn», всё–таки он дал нам ключ к верному пониманию их. Именно, как впервые указал французский археолог Клермон–Ганно, так выразительно оттенённое в 5 главе книги Даниила противоположение между великим отцом Навуходоноссором и его совершенно ничтожным сыном, в царствование которого персы завладели царством, в связи с единственно верным толкованием слов: «исчислено было мина, секель и две пол–мины» показывает, что это «крылатое» изречение возникло в еврейских кругах, где было обыкновение называть образно ничтожного сына великого отца «секелем», «сыном мины», и наоборот, вследствие чего и явилась игра слов parsîn (пол–мины) и перс. Это остроумное, отчасти даже насмешливое, bonmot сводит всю историю халдейского царства в одну краткую фразу: «мина, т. е. великий царь, секель, т. е. ничтожный сын царя, и две пол–мины, т. е. разделение царства между мидянами и персами.