— А я тебя — яблоками! — Мелин с готовностью схватился за свои запасы.
Глава четвертая
Кто хоть раз сидел на теплом песчаном берегу реки, под лучами солнца, в безветренную погоду и ел пшеничный хлеб с яблоком и вдыхал запахи осоки, тот знает, какое это наслаждение. Наверное, даже короли и лорды не поспорят с тем, что это здорово.
Именно так думал юный принц Мелин. Он уписывал за обе щеки чуть подсохшую и поэтому хрустящую лепешку и откусывал, брызгая соком, большие куски от желтых крутых боков кисловатого яблока. То же самое, но намного быстрее, проделывал Ларик. Потому что он был голоднее, а еще — он привык есть быстро, чтоб другие не обогнали.
— Семья у нас хорошая была, — рассказывал юноша, не отрываясь от еды. — Все, как положено: папа, мама, нас, детей, пятеро. Пока папа жив был — беды не знали: всем всего хватало, и еды, и одежи, и тепла, простора в доме. Отец у меня рыбачил знатно. А потом в одну из зим провалился он на реке под лед и утоп. Мда, вот так бывает, — Ларик вздохнул, вспомнив то горестное время. — Осталась мама наша одна да с пятью желторотами. Я старший был — сам ходил рыбачить. Но что мои уловы по сравнению в папиными? Вот тогда-то и научился быстро жевать, — хмыкнул, глядя на реку. — Потом еще хуже стало — напала на нашу деревню хворь нехорошая: горло у людей опухало, и сгорал человек от жара за три дня, а то и быстрее. Страшная хворь. Унесла она и мамку мою, и сестричек, и братиков. Я только и остался, самый старший — мне тогда лет тринадцать было. Пока всех схоронил, ни кола, ни двора не осталось — все распродал, раздарил. А как по-другому то? И отцу святому дай, чтоб службу справил, как положено, и носильщикам, чтоб гроб до кладбища донесли, и могильщикам, чтоб яму раскопали да закопали, и поминки ж надо делать, чтоб о покойнике никто плохого не сказал. Все я сделал, что мог, последний долг родным своим отдал. И не думаю, что попрекнут они меня на том свете… Ну, с мертвыми распрощался — надо дальше жить. А жить и нечем. В нахлебники я пошел. Ой, несладко в нахлебниках. Работы столько было, что кони тягловые наверно меньше работают. Позеленевшей коркой, кружкой воды — всем попрекали, словно дармоед я какой. Потому собрал все, что мог, своё, и пошел в бродяги…
Мелин слушал, широко раскрыв глаза, и в них поблескивали невольные слезы. Рассказ Ларика был короток и прост, без оханий и жалоб, но те несчастия, про которые он говорил, вдруг перевесили все горести принца. Но все-таки Мелин ни на минуту не пожалел, что покинул Кленовую усадьбу. Наоборот, посчитал, что все вышло так, как и нужно было. Если бы он не встретил Ларика-Плаксу, то не узнал бы о том, что есть на свете беды страшней и горше.