— Эх, — еще тоскливей вздохнул Пек, — всем ты хорош, братишка, всем… кроме того, что рассказать я тебе всего не могу, — и вновь набросил подушку на лицо.
Ларик нахмурился — он не знал, что говорить, что делать. Чуть поразмыслив, он решился и тронул приятеля за руку:
— А ты бы и рассказал. Когда это за мной репутация болтуна водилась? Если тайна у тебя есть, будь уверен: я ее с собой в могилу унесу — это так же точно, как и то, что за днем всегда ночь наступает…
Пек не отвечал и не шевелился. Только пальцы той его руки, что прижимала подушку к лицу, чуть подрагивали.
— Ну, смотри, — пожал плечами, отворачиваясь, Ларик. — Только очень уж ты меня тревожишь.
И снова молчание было ему ответом.
Парень уже начал обижаться на скрытность товарища и хотел подняться, уйти, но тут Пек отозвался из недр подушки:
— Если я и расскажу свой секрет, так ты опять скажешь, что у меня жар. Или что я сбрендил…
— Конечно, если скажешь чушь, типа 'моя мама — королева', тогда признаю: ты сбрендил, братец…
Пек вновь застонал и впечатал кулаком в подушку, да так отчаянно, что Ларик смолк, а потом его словно сверху ударило — вспомнил он свои давние подозрения о том, что Пек-Рифмач не из простой семьи. Потому наклонился к раненому и спросил, шепотом:
— А что? Правда, что ль?
Рыцарь Илидола вновь откинул подушку, а так как приятель над ним навис, то получилось — огрел ею друга по носу.
— Вот же! — вскрикнул Ларик. — Сразу драться! Я ж пошутил!
Глаза Пека теперь и блестели и горели — все и сразу. Кривясь от боли в боку, он сел, ухватившись за ворот куртки друга, и зашептал ему на ухо:
— Правда, правда, вот это и есть правда. Я — Мелин, старший сын короля Лавра и покойной королевы Аманды. Мой отец в гневе убил мою мать, а меня невзлюбил и запер в Кленовой усадьбе, а потом лишил права наследования. Это было лет семь назад. Потому я переоделся в простолюдина и сбежал из усадьбы. Мои друзья, мои наставники рассудили, что нелюбовь короля может погубить меня и всех убедили в том, что я утонул в речке. И король тоже так подумал…
Так как Ларик молчал, ошарашено приоткрыв и рот, и глаза, Пек продолжил:
— Наставники думали спрятать меня на одном дальнем хуторе, сделать из меня фермера. А я не захотел. Я сбежал от них. Потом тебя встретил, разбил тебе нос, победил Брика в Обротях, стал кулачником папаши Влоба, стал рыцарем Илидола. Вот моя история, брат Ларик, — юноша выдохнул и без сил опустился на кушетку.
— Понятно, — спустя минуту после шквала откровений сказал Ларик, протяжно, удивленно. — А теперь-то что? Зачем тебе, то есть вам, бежать из города?