— Роза, мне правда очень жаль…
Я вскинула руку, и он смолк.
— Не волнуйся. Это не твоя вина. Просто пообещай, что будешь хорошо защищать ее.
Глупо, конечно, поскольку никакая реальная опасность ей не угрожала, но мне никогда не удавалось перестать беспокоиться о ней — в особенности в свете того, что она теперь собиралась отказаться от таблеток.
Эдди сохранял серьезность и, по-видимому, вовсе не счел мою просьбу глупой. Он принадлежал к числу немногих, кто знал о способностях Лиссы — и об их оборотной стороне, почему, скорее всего, его и назначили к ней стражем.
— Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь произошло. Ни за что.
Я не смогла сдержать улыбку, несмотря на свое мрачное настроение. Опыт жуткой встречи со стригоями заставлял его относиться к предстоящему испытанию серьезнее, чем любого другого новичка. Не считая меня, это был, похоже, лучший выбор — приставить его к Лиссе в качестве стража.
— Роза, ты что, правда врезала стражу Петровой?
Я повернулась и оказалась лицом к лицу с двумя мороями, Джесси Зеклосом и Ральфом Саркози. Они стояли рядышком позади Эдди и меня, а выглядели более самодовольно, чем обычно. Джесси хорошо смотрелся и быстро соображал. Ральф был не такой привлекательный и не такой сообразительный. Возможно, их двоих я ненавидела больше всех в школе, в основном из-за грязных слухов, которые они распространяли обо мне, утверждая, будто я одаривала их благосклонностью. Мейсон силой заставил их рассказать в школе правду, и не думаю, что они когда-нибудь это забудут.
— Ударила Альберту? Ну, это вряд ли.
Я хотела развернуться и уйти, но Ральф не унимался.
— Мы слышали, что ты билась в припадке в гимнастическом зале, когда выяснилось, к кому тебя приставили.
— Билась в припадке? Что за выражения? Тебе что, шестьдесят? Все, что я сделала… — я замолчала, тщательно подбирая слова, — это высказала свое мнение.
— Ну, полагаю, — заявил Джесси, — ты — лучший выбор для присмотра за этим типом. Ты у нас тут самая крутая.
Зависть и злость в его голосе заставили эти слова звучать как комплимент. Однако я не думала, что он это имел в виду. Не успел он еще что-нибудь вякнуть, как я оказалась перед ним, практически нос к носу. И вот оно, истинное проявление дисциплинированности (по моим представлениям) — я не схватила его за горло. От удивления глаза у него стали как блюдца.
— Кристиан не имеет к стригоям никакого отношения, — сказала я очень тихо.
— Его родители…
— Его родители — это его родители. А он Кристиан. Не путай их.
Джесси уже сталкивался с проявлениями моей злости и, несомненно, помнил, каково это. Страх боролся в нем с желанием замарать в моих глазах Кристиана. Удивительно, но последнее победило.