Благодаря этому, Его Величеству благоугодно было назначить совещание, которое имело место на временной квартире (Это была квартира товарища министра иностранных дел), занимаемой тогда недавно назначенным министром иностранных дел князем Лобановым-Ростовским.
Совещание это происходило под председательством генерал-адмирала Великого Князя Алексея Александровича и состояло из следующих лиц: военного министра генерал-адъютанта Ванновского, начальника Главного Штаба генерал-адъютанта Обручева, управляющего морским министерством Николая Матвеевича Чихачева, меня и министра иностранных дел.
В этом совещании я высказал и проводил тот принцип, что весь интерес России на многие и многие годы заключается в том, чтобы Китай оставался тем, чем он есть, а для этого необходимо всеми силами поддерживать принцип цельности и неприкосновенности Китайской Империи.
Этот принцип я проводил в совещании весьма решительно и твердо. Меня поддерживал лишь Ванновский; Обручев относился довольно равнодушно к этому вопросу, так как он всегда увлекался возможными столкновениями на Западе и исключительно предавался этой идее. Остальные же члены совещания никакого определенного мнения не выражали.
Председатель этот вопрос не баллотировал, а поставил другой вопросе: каким образом поступить для осуществления моего желания ?
Тогда я сказал, что Японии необходимо поставить ультиматум, что мы не можем допустить нарушения принципа целости и неприкосновенности Китайской Империи, а потому не можем согласиться на тот договор, который состоялся между Японией и Китаем; конечно, согласие Китая на этот договор было вынужденным, так как Китай является {40} стороной побежденной. Затем я сказал, что Японии, как стороне победившей, надо предоставить вознаградить свои расходы посредством более или менее значительной контрибуции со стороны Китая. Если же Япония на это не согласится, то нам ничего другого не остается делать, как начать активные действия; что теперь еще не время судить о том, какие активные действия предпринимать, но я того убеждения, что можно дойти и до бомбардировки некоторых японских портов.
Таким образом в этом совещании было ясно формулировано и мое убеждение и какие средства я предлагаю для достижения этого моего мнения.
Но ничем определенным заседание не кончилось, так как мне никто определенно не возражал, но в то же время многие члены этого совещания не сказали, что они согласны с моим мнением. Князь Лобанов-Ростовский все время молчал.
Об этом совещании Великим Князем было доложено Императору. Тогда Государь созвал совещание у себя, но уже не в полном составе тех же лиц; на этом совещании присутствовали только я, генерал Ванновский, князь Лобанов-Ростовский и Великий Князь Алексей Александрович.