— Ты просто чудо, — сказал он. — Я приберегу их на свадьбу; второй такой обувки во всем Кенте не найдется.
Тут остальные вспомнили о долге вежливости и принялись все разом целовать меня и благодарить; в комнате поднялась всеобщая суматоха. Поверх их плеч я поглядела на Элис. Она сняла с коробки крышку, но шляпу не вынула, а только безразлично держала ее в пальцах. Дейви перехватил мой взгляд.
— А тебе что досталось, сестренка? — спросил он. Когда она неохотно наклонила коробку, показывая содержимое, он присвистнул. — Потрясающе! Страусиное перо, страз на полях. Примеришь?
— Да, позднее.
Все обернулись к Элис.
— Ну и красота! — восхитилась Рода. — И какой приятный оттенок красного. Как он называется, Нэнси?
— Цвет бычьей крови, — несчастным голосом отозвалась я.
Я чувствовала себя законченной дурой, словно вручила им в подарочной бумаге, шелке и лентах кучу барахла: катушки с нитками, огарки свечей, зубочистки, камешки.
Рода ничего не поняла.
— Цвет бычьей крови! — вскричала она. — О Элис, не будь занудой, примерь и покажись.
— Да-да, давай, Элис. — Это была Розина. — А то Нэнси подумает, что тебе не понравилось.
— Ладно-ладно, — поспешно вмешалась я. — Пусть примерит потом.
Но тут к Элис подскочил Джордж, выхватил у нее шляпку и попытался водрузить ей на голову.
— Ну же. Я хочу посмотреть, будешь ли ты в ней похожа на быка.
— Отстань! — отмахнулась Элис.
Затеялась борьба, я закрыла глаза, услышала треск швов. Когда я посмотрела на сестру, шляпка лежала у нее на коленях, а в руке у Джорджа оставалась половина страусиного пера. Страз отлетел и потерялся.
Бедняга Джордж глотнул воздух и закашлял, Розина строгим голосом высказала надежду, что теперь он наконец доволен. Лайза взяла шляпу и перо и неловко попыталась их воссоединить.
— Такая красивая шляпка, — вздохнула она.
Элис засопела, закрыла лицо руками и выскочила за дверь.
— Ну вот, — произнес отец.
В руке у него блестела цепочка. Матушка посмотрела на меня и покачала головой.
— Ох, Нэнси, — сказала она. — Какая досада.
Потом Розина с сыном и дочерью ушла, Элис, все еще с заплаканными глазами, отправилась к подруге. Я отнесла сумки в свою прежнюю комнату и умылась. Вскоре я спустилась, подарки были убраны подальше с глаз, Рода в кухне помогала матушке чистить картошку. Я хотела к ним присоединиться, но они сказали, что я гостья, и я отправилась в общую комнату к отцу и Дейви, которые, видимо, решили, что мне будет уютней, если они станут вести себя как обычно, и спрятались за воскресными газетами.
Мы пообедали, прогулялись в Танкертон, сели на берегу и стали кидать в воду камешки. Море было свинцово-серое; вдали виднелось несколько ялов и барж, направлявшихся в Лондон, где осталась Китти. Что она делает сейчас, думала я, кроме того, что скучает по мне?