Искусная гримерша-француженка поколдовала надо мной два часа, и симпатяга Джузеппе, он же Кот, был недосягаем ни для МУРа, ни для Интерпола.
Впрочем, в Москву я сразу не собирался, меня, как настоящего преступника и злодея, тянуло в Пермь, на Урал. Именно туда, где я должен был сидеть, где было совершено не одно злодейство, как их ни называй.
«Что ж, пусть меня судит судьба, — говорил я себе, когда думал о расстреле или пожизненном заключении. — В любом случае это лучше, чем пожизненная тоска».
Старые привычки и замашки не выветрились из меня и на воле. Я по-прежнему пил чифир, шпарил по фене, а еще гладил симпатичных итальяночек по попкам, за что иногда получал по физиономии. Иногда я сбрасывал с себя дорогой костюм, брал деньги и ехал к бродягам, на дно. Там я чувствовал себя самим собой, настоящим человеком, находящимся среди своих. Я знал чаяния и мысли этих людей даже в том случае, когда они говорили по-итальянски или по-испански.
Большинство простых людей знают о жизни богатых не слишком много, но главное заключается в том что они и не предполагают, сколь далеки их несчастные представления о роскоши от настоящей роскошной жизни. Это надо прочувствовать на себе, кожей, испить сладчайшего яда и затосковать. Я тоже пригубил от этой чаши… Порой мне казалось, что в мое тело впился дьявол, до того я упивался свободой и сбывающимися мечтами. Собственно говоря, мечты как бы прекратили свое существование, превратившись в сплошную реальность. Самые красивые девицы «сидели в моем кармане», а все прочие развлечения прилагались как бы сами собой. Я не знал проблем и действительно, как кот, гулял сам по себе. Быть может, именно эта беспроблемность, полное отсутствие ставшего для меня отчасти привычным лагерного гнета вогнали меня в тоску. Ведь любому человеку необходимы какие-то преграды.
Я уже не испытывал прежней радости от писания, а море волновало меня ещё меньше. В конце концов надоели и девки, и деньги, и я остался один на один с самим собой.
Проклятый город, проклятая страна! Когда-нибудь я начну свой рассказ именно так.
* * *
Россия встретила меня холодом и морозом. Стоял февраль. Я шел в своих английских ботинках по улице Перми, кутаясь в шубу. Меня здесь многие знали, многих хотел повидать и я. Хотел… В целом мой перелёт закончился благополучно, не считая нескольких волнительных минут на таможне. Но что они могли найти у такого проходимца, как я?..
Этих ребяток учили искать в институтах и училищах, меня учила прятать сама жизнь.
Ещё до выезда в Россию я перевел кругленькую сумму в валюте на Тару. Вася Тара, он же Тарыч, был моим давним приятелем по зоне, и он был чист перед законом. Перед нашим законом. Только Гадо мог сравниться с ним в этом отношении, только он один. Но его не было рядом, а послать ему телеграмму я не рискнул.