Но срок этот оказался одновременно и последним, потому что Баркова приговорили к пожизненному заключению. И, поскольку оно должно было проходить в условиях, где не действуют никакие уголовные законы и воровские понятия, Семен, сидя в «столыпине», с грустью вспоминал доброжелательные наставления старого, побитого жизнью авторитета.
Сразу же после суда его отвезли обратно в тюрьму, но уже не в ту камеру, где он просидел под следствием долгих пять месяцев, а в одиночку. Он не очень удивился этому, потому что понятия не имел, как обращаются с теми, кто получил пожизненное.
Молча усевшись на узкую койку, привинченную к серой стене, он захотел закурить и, похлопав себя по карманам, вспомнил, что все его вещи остались в той, другой камере, которую он делил еще с тремя сидельцами.
Но долго страдать не пришлось, потому что часа через два дверь камеры с лязгом распахнулась и вертухай равнодушно сказал:
— Барков, на выход.
Семен встал и, заложив руки за спину, вышел в коридор, где стояли еще трое вертухаев с дубинками. Профессионально ощупывая Семена глазами, они следили за каждым его движением и были готовы в любой момент пресечь любые нежелательные телодвижения.
Быстро пройдя с ними по вонючему коридору, Семен, чувствуя на спине настороженные взгляды охранников, спустился по гулкой железной лестнице и остановился перед очередной дверью. Вертухай повертел в замке большим ключом, дверь со скрипом открылась, и они вышли во двор, где стоял серый грузовик с большим ящиком вместо кузова.
Дверца фургона была распахнута, Семена без лишних слов направили к ней, и ему не оставалось ничего другого, как залезть внутрь. Там он оказался в сваренной из арматурных прутьев клетке; его заперли, двое охранников расположились на узкой скамье по другую сторону решетки, дверь захлопнулась, на потолке зажглась тусклая лампочка, мотор грузовика взревел, и началось путешествие в неизвестность.
Полчаса на грузовике, пять суток в обшитом кровельным железом купе без окна, потом снова трясучая камера на колесах, и вот наконец Семен спрыгнул на утрамбованную землю, на которой не росло ни одной травинки.
Глубоко вдохнув чистый лесной воздух, Семен огляделся, но встречавший его пожилой вертухай сказал:
— Еще успеешь налюбоваться. Пошли.
И, повернувшись к Семену спиной, направился к одному из одноэтажных бараков, разбросанных по огромному пространству зоны.
Семен, чувствуя, что все происходит совсем не так, как он ожидал, молча пошел за вертухаем. Зону окружали несколько рядов колючей проволоки, за которой стоял густой лес, через равные промежутки торчали деревянные вышки под остроконечными дощатыми колпаками, все было вроде бы нормально…