— Твои комнаты готовы принять тебя, — сказал старик, широко улыбаясь. — Новая кровать — очень приличная.
Взгляд холодных бледно-голубых глаз посветлел. Цезарь улыбнулся, подмигнул.
— Я сначала опробую ее, а потом вынесу решение, папа. Кстати, не доставишь ли ты записку жене Децима Юния Силана?
Луций Декумий нахмурился.
— Сервилии?
— Вижу, эта женщина знаменита.
— А как же иначе! Она жестоко обращается с рабами.
— Откуда ты это знаешь? Наверное, ее рабы часто посещают таверну на перекрестке.
— Слухи ходят, слухи! Она может приказать распять человека, если сочтет, что рабам нужно преподать урок. У всех на глазах она распяла молодую рабыню — прямо в своем саду. Но обычно она сперва порет наказанных до такой степени, что долго на кресте они не висят.
— Гуманно, — отметил Цезарь и стал писать записку Сервилии.
Он не сделал ошибки, предположив, что Луций Декумий пытается предупредить его, чтобы он не связывался с этой женщиной, или критикует его вкус. Луций Декумий просто выполнял свою обязанность, предоставляя соответствующую информацию.
Еда мало значила для Цезаря — он не был гурманом и уж определенно не являлся эпикурейцем. Поэтому, принимая клиента за клиентом, он машинально жевал булочку, выпеченную в пекарне Аврелии — свежую, с хрустящей корочкой, — и запивал ее водой. Зная щедрость Цезаря, его управляющий уже несколько раз обошел посетителей с блюдом, с которого желающие могли угощаться свежими булочками, разбавленным вином и маслом с медом, налитым в мисочки, чтобы обмакивать в них эти булочки. Приятно наблюдать, как растет клиентура Цезаря!
Некоторые пришли просто продемонстрировать патрону, что готовы ему подчиняться, другие — со специальной целью: желая получить какую-нибудь должность в казначействе или архивах для выучившегося сына. Одного интересовало, что думает Цезарь о предложении, сделанном дочери клиента, другого — мнение патрона о предложении купить клочок земли. Некоторые просили денег, словно кошелек Цезаря был так же велик, как кошелек Марка Красса, в то время как на самом деле он был совсем тощим.
Большинство удалились сразу после обмена любезностями и непродолжительной беседы. Оставшиеся ждали, пока он напишет для них несколько строчек. Цезарь терпеливо сидел за своим столом, раздавая бумаги. В результате минуло более четырех часов, прежде чем исчез последний посетитель. Оставшаяся часть дня принадлежала целиком Цезарю. Конечно, клиенты далеко не ушли. Через час, когда Цезарь, покончив с неотложной корреспонденцией, покинул квартиру, они образовали его свиту. Цезарь обязан показывать публике своих клиентов!