«Иностранным рыбакам» — так Маринка назвала нас с Баулиным — было приказано не вторгаться в чужие воды, и мы устроились чаевничать на кухне.
Я не преминул напомнить капитану 3 ранга про давно обещанный рассказ о том, как Алексей Кирьянов оставался на острове во время извержения «Коварного старика».
Баулин принес из комнаты известный уже мне фотоальбом Курильской гряды и какую-то объемистою книгу.
— Как, по-вашему, что это за остров?— показал он мне один из снимков.
— Всех не упомнишь...
— А это? — показал Баулин другой снимок.
— Ваш Н., — сразу узнал я конус «Коварного старика».
— Эх, вы! — рассмеялся капитан 3 ранга.— На первой фотографии тоже наш Н., только на две недели старше.
Я сличил снимки — ничего похожего! Там, где на первой, «старшей», фотографии высились два скалистых пика метров по полтораста каждый, на второй — едва заметные холмы; выдающегося в море утеса вовсе не было. А вулкан? Просто не верилось, что это один и тот же «Коварный старик»! У того, который снят на второй фотографии и виден в окно, склоны относительно полотне, вершина значительно ниже и нет глубокого ущелья у подошвы.
— Это что же, результат извержения?
— Да,— кивнул Баулин,— того самого извержения, когда Алексей Кирьянов оставался на острове.
— Лихо!— только и мог сказать я.
— Вы знаете,— продолжал Баулин,— до сих пор точно неизвестно, какие на Курилах вулканы действующие, какие потухшие; всего-то их здесь что-то полсотни с лишним. Ваш «Старик» тоже долгое время считался потухшим, а что натворил! Кстати говоря, именно из-за вулканов острова и получили свое название — Курильские. Так их назвали русские землепроходцы за беспрерывно дымящиеся, вроде бы курящиесявершины.
Баулин передал мне книгу.
— Тут есть довольно интересное описание нашего «Коварного старика». У меня тут закладка лежит, читайте, а я пока «рыбаков» спать отправлю, им уже пора.
Книга оказалась старинным «Собранием ученых путешествий по России». На титульном листе «Собрания» значилось: «Издание Российской Императорской Академии Наук, Санкт-Петербург, 1819 год».
В главе, заложенной Баулиным засушенным дубовым листком (с материка листок!), подробно описывалось грозное извержение вулкана на острове Н. в восьмидесятых годах восемнадцатого столетия и приводилось донесение служилых людей, посланных на Н. «для описания и положения на план — каким видом остров состоит от порыва горелой сопки». Из донесения явствовало, что Н. подвергся тогда сильнейшим разрушениям. Вот, к примеру, выписка: «Около острова в прежнем его виде были большие камни, на коих ложились сивучи, а на утесных завалах плодились морские птицы, была байдарная пристань промеж лайд... А ныне: сопку сорвало более к северу, и верх ее сделался седлом; утесистые завалки песком и камнем засыпало и сделало гладко, что и птицам негде плодиться, байдарную пристань засыпало камнем, и стало там сухо... А сопка с ужасом гремит и ныне...»