— За что?
— За то, что ты подстрелил Семина.
— Кого?!
Эту фамилию он ожидал услышать меньше всего.
— За Семина, — повторила Ольга. — Не удивляйся. Делом этим занялась Кашина, так что нервов она помотает достаточно. Приезжай, а то тебя вызовут в суд, и поставят перед фактом.
Через полчаса Астафьев вошел в кабинет Малиновской.
— Привет. Что за хипишь тут у вас?
Ольга тяжело вздохнула.
— Хипишь еще тот. Эта старая кобыла, бабка Хало, наняла Кашину, чтобы вытащить внучка с зоны. А та притащила в город какую-то очкастую дуру из какой-то общественной организации. Та визжала тут так, словно мы посадили не бандитов и убийц, а херувимов с крылышками. Через полчаса предварительное слушание дела в суде. Если хочешь, можешь съездить.
— Конечно, хочу. Кто представляет прокуратуру?
— Касимов, кто еще. Он его и возбудил. По букве закона я не могла ему отказать. Меня бы в любом случае отстранили бы от руководства, как твоего родственника.
— Ладно, не переживай. Прорвемся.
Он чмокнул жену в щеку, и через полчаса входил в здание суда. Первой он увидел Кашину, сухощавую женщину лет сорока от роду, одетую настолько безвкусно, что с первого взгляда было ясно ее одинокое существование. Кашину опера и следователи ненавидели от всей души. Антонина Петровна была настолько же грамотна в своих юридических знаниях, настолько же и беспринципна. На ее счету был не один десяток разваленных дел, и не один десяток оправданных стопроцентных преступников. Для нее самым главным в работе были деньги, до всего другого дела ей не было. С ней были еще три человека: бабка Жени Хало, толстая женщина с некрасивым лицом в больших очках, а так же высокий, худощавый мужчина с бородой и мощным фотоаппаратом на груди.
Увидев Астафьева, Антонина Петровна на весь коридор громко провозгласила: — Ну, вот и подследственный прибыл.
Юрий скривился.
— Что-то вы спешите, Антонина Андреевна. Или вы уже по совместительству и судья?
— Нет, но сухари и долгую дорогу я вам обещаю.
— Судя по вам, это ваша любимая диета, но не моя…
Они бы так могли еще долго пикироваться, но тут секретарь позвала всех в зал заседаний.
Дело попало к Сычугиной, и для Астафьева это было даже неплохо. Виктория Александровна вела несколько его дел и прекрасно знала его уже лет десять. От прокуратуры был Касимов, и Юрий неприятно удивился, насколько этот, чересчур простоватый человек сегодня изменился. Сам тон его выступления был агрессивным и напористым.
— Прокуратура считает, что в этом случае имелось неправомерное превышение мер самообороны. Имелась возможность обезвредить Семина не применяя оружия.