Они вернулись в кабину, Леонид сразу включил двигатель, погреть салон.
— Счас еще кинишко посмотрим, — сказал он, включая закрепленный сбоку над ветровым стеклом небольшой телевизор. Там шла какая-то опера. Мужчины и женщины в старинных костюмах натужно пели о своих прошловековых проблемах. Леонид, казалось, совсем не обращал внимание на происходящее за окном КамАЗа, и только то, как часто он курил, выказывало его волнение. Болтали о самом наболевшим.
— Черт, неудобно сидеть на этом автомате, — заметил Леонид, ерзая задницей по креслу.
— Терпи.
— Да, терплю вот. Только при случае, его хрен быстро достанешь.
Он выглянул в боковое окошко.
— Пурга начинается.
Астафьеву не нужно было для этого вторгаться в живую природу. Белые светлячки бились об освященные стекла лобового стекла.
— Да, самое воровское время. Ты уже прапорщик? — спросил Юрий.
— Да.
— За год? Молодец. А я все так же, лейтенант.
— Ну, зато у тебя есть куда расти, а мне дальше трех звездочек в ряд ничего не светит.
— Иди учиться.
— Уже.
— В школу милиции?
— Да, зачем. Это все сложно. В нашем сельхозтехникуме состою студентом.
— И что? — не понял Юрий связи между милицией и сельским хозяйством.
— Его сейчас в институт переводят, так что через два года у меня будут корочки о высшем образовании.
— Уйдешь в агрономы?
Голод откровенно усмехнулся.
— Зачем? Мне только корочки нужны, а там уже никаких проблем не будет. У нас же не смотрят, что кончил, главное — чтобы поплавок на груди был.
Их разговор прервали фары проезжающей мимо машины. В отличие от многих, мчащихся по этой федеральной трассе, этот автомобиль чуть притормозил, а потом снова набрал скорость.
— Оба-на! Похоже — разведка, — сказал Голод.
— Что за марка? — спросил Астафьев.
— «Девятка», цвет, кажется, красный.
— Откуда ты знаешь, что именно "девятка"? — удивился Юрий. Леонид в ответ засмеялся.
— Ты бы с мое постоял на дороге, тоже бы научился отличать одну марку машины от другой по фарам. Причем легко.
Он сунул руку под накидку кресла, еще попробовал, как ему достать автомат. И тут же в окне кабины отразились огни фар подъехавшей и остановившейся машины.
— Началось, — тихо сказал Голод. В дверь сильно постучали чем-то железным, и Леонид выждав несколько секунд, открыл дверцу. И тут же увидел перед своим лицом, как раз на уровне глаз, два оружейных ствола.
— Деньги, быстро! — прорычал голос за оружием. Тут Голод увидел и глаза бандита, какие-то совершенно безумные, полные ярости. Потом он рассмотрел и его лицо, круглое, и, как показалось гаишнику, невероятно большое. Черная, вязанная шапка прикрывала его голову, а вот куртка была наоборот, вызывающе красного цвета.