С Даниэлем, с сыном-1-2, таких мук не было. Он ел неприхотливо, спал запойно и улыбался даже собственным пальцам. Но он пожирал время. Заводить второго ребенка в их положении – это было как погрузить рояль в перегруженную, черпающую бортами лодку. В воду полетел последний балласт – походы в кино, встречи с друзьями, купанье в бассейне, вечера у «Доминика». 1440 минут, составлявших каждый день, нарезались мелкими порциями и выдавались, как по карточкам, – лишь на самое необходимое. Даже жена-1 вынуждена была считаться с этой осадной экономикой.
Только дети ни в грош не ставили трудности. Их беспечность и обожествление собственных «хочу» казались порой сознательным и злорадным бандитизмом. В каждый набегающий миг их желания были разными, несовпадающими – спать, есть, идти гулять, запускать змея, гладить чужую собаку, смотреть телевизор, рисовать на стенах, вырезать картинки из учебников родителей – все в разное время. Даже их микробы и вирусы устраивали непредсказуемую чехарду – болели они непременно врозь и по очереди. Они теряли одежду, били посуду, опрокидывали горшок с цветами как раз в ту самую последнюю минуту, когда еще можно было успеть кинуть их в машину и отвезти к очередной няне-студентке и после этого не опоздать на работу.
Дети пугались своих снов и плакали в разные ночи, до очереди, не давая родителям пощады. Жена-1 на следующий день в своих лекциях делала какие-нибудь губительные для карьеры начинающего профессора ошибки (путала, например, Василия Розанова с Василием Темным); Антон же, только что взятый на испытательный срок в страховую компанию, с трудом дотягивал до перерыва на ланч, потом плелся к раскаленному автомобилю на стоянке и валился на заднее сиденье, как комок теста. Он засыпал через минуту, не имея сил хотя бы развязать шнурки на ботинках. «Энтони, запеченный в галстуке» – так дразнили его сослуживцы, когда он возвращался.
Они бы, наверное, не выдержали в те первые годы, если бы не Моррисоны. Моррисоны свалились на них нежданно-негаданно, как будто их доставил с небес спасательный вертолет. Они поселились в соседнем доме. Они были вдвое старше. У них не было детей. Миссис Моррисон не работала. Она сказала, что они могут оставлять Голду и Даниэля с ней в любое время. Да-да, в любое – она просит понимать ее буквально. Приводите хоть в три часа ночи.
Моррисоны взяли на себя все. Они возили детей к окулисту, парикмахеру, педиатру, ортопеду, фотографу, хиропракту, гадалке. Они брали их в зоологический сад, кукольный театр, бассейн, аквариум, на ярмарку, на автогонки, на пляж. Они покупали им электронные игрушки и дорогие наряды. Они вздыхали, когда родители забирали детей на выходной. Они научили детей говорить «спасибо», «пожалуйста», «приятно было познакомиться», «заходите опять». Они были незаменимы. Они были святые. Они были вкрадчивые и опасные. Они оказались красиво замаскированным Горемыкалом – только и всего.