Вокруг меня образовалась снежная буря. Звезды стали черными, и я был глубоко погребен под легкими ледяными кристаллами.
Я вновь вздохнул, но не сделал ничего, чтобы избавиться от погребшего меня снега. Темнота под снегом не препятствовала и не улучшала осмотр. Я все еще видел тоже лицо.
- Эдвард?
Затем снег вновь полетел во все стороны, так как Таня быстро откапывала меня. Она очистила мое неподвижное лицо от снега, не встречаясь со мной взглядом.
- Прости, - прошептала она. - Я просто пошутила.
- Я знаю. Было забавно.
Ее рот искривился.
- Ирина и Кэйт сказали, что мне следует оставить тебя одного. Они считают, что я докучаю тебе.
- Вовсе нет, - уверил я ее. - Напротив, это только я веду себя грубо - отвратительно грубо. Мне очень жаль.
- Ты собираешься домой, ведь так? - подумала она.
- Я...пока... не решил еще.
- Но ты здесь не останешься. - Ее мысль звучала тоскливо, печально.
- Нет. Не похоже на то, что бы это... помогало.
Она сделала гримасу.
- Это из-за меня, разве нет?
- Конечно, нет, - из вежливости солгал я.
- Не будь джентльменом.
Я улыбнулся.
- Я причиняю тебе неудобства, - виновато сказала она.
- Нет.
Она подняла одну бровь, выражение ее лица было таким недоверчивым, что я засмеялся. Один короткий смешок последовал с очередным вздохом.
- Ну, хорошо, - признался я. - Чуть-чуть.
Она тоже вздохнула и положила подбородок на руки. В её мыслях было разочарование.
- Ты в тысячу раз прелестнее звезд, Таня. Конечно, ты уже хорошо в этом осведомлена. Не позволяй моей неуступчивости подрывать свою уверенность. – Мне стало смешно оттого, как неправдоподобно это звучало.
- Я не привыкла к отказам, - проворчала она, и её губы красиво надулись от досады.
- Конечно, нет, - согласился я, пытаясь с небольшим успехом блокировать ее мысли, когда она анализировала воспоминания о тысячах своих успешных покорений. Обычно Таня предпочитала человеческих мужчин – с одной стороны, их было намного больше, и их преимущество в том, что они были мягкими и теплыми. И они всегда, безусловно, желали ее.
- Суккуб, - поддразнил я, надеясь прервать поток картинок, вспыхивающих у нее в голове.
Она усмехнулась, сверкнув зубами.
- Самый настоящий.
В отличие от Карлайла, Таня и ее сестры постепенно раскрывали в себе свою совесть. В конце концов, любовь к мужчинам заставила сестер больше не убивать. Теперь мужчины, которых они любили… оставались в живых.