Шведы ликовали: лишившись основных парусов, русский флагман волей-неволей выйдет из строя и увалится под ветер.
Сенявин решил по-другому.
— Лево руль! — скомандовал он. Используя остаточную инерцию, он направил свой корабль на прорезание линии строя шведов.
Медленно, но неотвратимо, развернув полностью пушки своего борта, «Портсмут» буквально втиснулся между шведами навстречу ветру. Радость шведов сменилась ужасом. Их пушки не могли стрелять по русскому кораблю. А прямо на них смотрели черные жерла двадцати шести заряженных картечью пушек левого борта «Портсмута», точно по форштевню неприятельского фрегата. Фитили дымились. Канониры ждали команды.
— Пали!
Продольный залп, особенно картечью, страшен. Он сметает все живое на верхней палубе, в клочья рвет паруса, крушит рангоут. На фрегате, не дожидаясь второго залпа, спустили флаг. Бригантина последовала примеру старших. Флагман шведов «Командор» начал разворачиваться, пытаясь уйти. Дав по его корме два залпа ядрами, Сенявин послал вдогонку за кораблем капитан-командора Врангеля, подоспевших наконец-то капитанов Деляпа и Шапизо. Настигнув пятидесятидвухпушечный «Командор», они принудили его к сдаче. Деляп и Шапизо наперегонки на шлюпках устремились к борту «Командора», домогаясь первыми принять капитуляцию шведского флагмана. Наблюдая за ними в подзорную трубу, Сенявин невольно усмехнулся:
— Здесь-то вы не опоздаете приз заполучить.
Пороховой дым окончательно рассеялся. На всех трех плененных судах капитан-командора Врангеля развевались флаги Святого Андрея Первозванного.
Тепло встретил Петр победителей. Выслушав рапорт Сенявина, сказал:
— Молодец, творил не по букве, а по разумению. Добрый почин русскому флоту учинил капитан-командор, — и первым поздравил с новым званием. — Братца нынче ты обскакал, через ступеньку перепрыгнул!
Спустя месяц, в конце июня, на Гангутском рейде развевались вымпелы сорока кораблей, фрегатов и двухсот тридцати галер Балтийского флота России. Среди них выделялся красавец «Ингерманланд». На нем вице-адмирал Петр Михайлов держал совет флагманов и капитанов.
Солнце близилось к закату. К правому трапу одна за другой подходили шлюпки с командирами кораблей.
Шлюпка мягко ошвартовалась, на нижнюю площадку трапа ловко спрыгнул стройный офицер, молодцевато поднялся по трапу. Задержавшись на мгновение для приветствия флага, легким шагом направился в галерею. Оттуда навстречу ему из-под навеса, широко улыбаясь, спешил шаутбенахт Змаевич.
— Здоров будь, Наум! — приветствовал Змаевич сослуживца.
— Подобру, Матвей Христофоров.