Вполне возможна и религиозная философия на почве дискурса анализа. Такова, например, историософия Бердяева. Бердяев признает наличие в истории мистической тайны, но подойти к этой тайне он считает возможным лишь исходя из исторических фактов, и в смысле опоры на факты Бердяев ничем не отличается от "светского" социолога. Бердяев, писавший о религиозном смысле либерализма и метафизическом смысле коммунизма, очень бы удивился, если бы ему сказали, что изыскиваемый им исторический ноумен весь без остатка заключается в нескольких розенкрейцеровских обрядах да еще в нескольких проведенных чекистами тайных операциях. "У ноумена, - сказал бы философ нет конкретного места, его надо уметь увидеть сквозь феномены, то есть через известные исторические события". Так что, повторим, борьба социологии с оккультизмом, истории с криптоисторией - это вовсе не борьба материализма с религией, а борьба обобщающего разума с концепцией, в соответствии с которой имеются компактные ключевые реальности, и с помощью них историей можно управлять, как кораблем с помощью штурвала. Дискурс осведомленности считает общество уже обработанным некой разумной силой так, что в нем, как в рукотворной машине, выработались управляющие подсистемы, в то время как дискурс анализа считает общество феноменом, более близким к природе и в историческом масштабе неуправляемым.
Вот другой пример этого разведывательно-магического презрения к "обычным" историкам, взятым из еще одного фантастического произведения романа Сергея Лукьяненко "Ночной дозор". Роман этот объединяет две силы, управляющие историей согласно современной мифологии - спецслужбы и магов - в образе магической спецслужбы, так называемого "Ночного дозора", службы безопасности светлых магов в их борьбе с силами тьмы. Итак, герой идет по офису "Ночного дозора" и смотрит на хранящиеся там книги: "Да если бы эти книги увидел историк, нормальный историк, а не спекулянт от истории... Никогда их им не увидеть. В некоторых книгах слишком много правды. В других - слишком мало лжи. Людям это читать не стоит, причем для их же собственного спокойствия. Пусть живут с той историей, к которой привыкли".
Итак, с одной стороны, историки тщетно стремятся достичь идеала истины, а с другой стороны, творцы современных мифов говорят, что есть таинственные книги, где истина уже есть в готовом виде. Историки бессильны узнать Правду об Истории - и это потому, что она от них сокрыта. У магов есть книги, где эта Правда уже содержится в готовом виде, надо лишь проникнуть в секретное книгохранилище и ее прочесть. Это все тот же снобизм чекистов: гражданские историки ничего не знают об истории,, поскольку им не доступны наши архивы, где содержатся такие тайны, что им и не снились.