— Она? Да ты офонарел! Она спит и видит, как бы кого охмурить, или на себе женить, или накрайняк из кого «бабок» вытянуть. Так что это дело — тухлое.
— Ну а если не тухлое?
— Не заберет!
— Ну а если? Мажем еще на один «Самус» — заберет! Тем более если ты мне ее адресок шепнешь.
— Вообще-то не положено... Нефтяников, одиннадцать, корпус два, квартира двадцать три. Лариса Аркадьевна Малинина. Привезешь отказ — забирай своего кореша, и валите отсюда на все четыре. У нас и так места мало.
— Заметано.
— А как тебя звать-то?
— Андрей. Андрей Чесноков.
С криком «Ну, мать, держи подштанники» в отделение ввалился сержант Колян, таща за шкирку тщедушного человечка в тельняшке и пижамных штанах.
— Вот он, Шварценеггер! Из-за него я с Витьком на Новопесчаную мотался. Прикинь, приезжаем туда, а там этот козел вонючий жену гоняет, бабищу килограмм этак под стопятьдесят. Я его забирать, а она вцепилась в него и не отдает. Во прикол, ты понял? Алле, мужик, как тебя?.. — Но мужичок уже вырубился на лавке под репродукцией «Последний день Помпеи», как будто сам вывалился из картины.
Добираясь до дома «потерпевшей», Андрей пытался представить себе разговор с ней, а потом плюнул и решил действовать по обстоятельствам. Он мог бы, конечно, просто позвонить Савелову, и Кирюху освободили бы мгновенно. Но это значило бы только — еще один из них у Савелова на крепком крючке. Поэтому решил действовать сам.
Тут вдруг в его памяти всплыла прибаутка Кирюхи, которая частенько раздражала Андрея, потому что тот любил выдавать ее в самые неподходящие моменты: «Увидим, услышим, что надо достанем, диагноз поставим и клизмочку вставим!»
«Ох, Кирюха, Кирюха, как бы тебе эта Лариса клизмочку не вставила, — подумал Чесноков. — Ну ничего, может, действительно увидим, услышим...»
На пороге стояло «лицо кавказской национальности». «Лицо» улыбалось и излучало такое добродушие, что вся насупленность Чеснокова мгновенно куда-то улетучилась. Из одежды на «лице» были только цветные трусы и кепка «аэродром».
-г- Заходы, дарагой! Гостам будишь! — радостно проговорило «лицо», вкусно дыхнув на Андрея запахом лука, мяса и сухого вина. — Меня зовут Георгий. Для друга просто Жора, — протянув руку сказало «лицо».
— Андрей Чесноков. Для друга — Андрей, — ответил Чесноков, пожимая протянутую руку, и переступил порог квартиры.
Вся комната была завалена цветами. В прямом смысле. Цветы стояли в ведрах, тазах, банках, лежали в открытых коробках, на столе, на подоконнике, даже на полу.
— Видишь, Андрей, бизнес горыт. Но не в дэньгах счастье. А в их калычестве! Мой дедушка гаварыт: «Будит много друзей — будит много дэнег!» Выпьем за дружбу!